Я смотрел на Гирвен, наблюдал, с каким величием он уходил на отдых, окрашивая своими лучами окрестности нашей слободы. Красиво, осень, жёлтые листья, запах костров и тишина на душе. Ничего не хочется, ни к чему душа не лежит после того, что со мною произошло.
Тёмное пятно в душе, которое родители и заезжий маг Эльвур пытались разогнать, растворить своим вниманием и заботой. Просто страшно представить, что бы было со мной, не появись в городе эти два брата-близнеца. А что бы было? Со мною — скорее всего — уже ничего и не было бы. Совсем.
Я поплотнее запахнул куртку, вечером температура уже заметно понижалась по сравнению с дневной. Ночью она опускается до десяти градусов, но днём, Гирвен показывает ещё на что он способен. Становится жарко. Не по-летнему, но жарко. Люблю осень.
Через два дня в слободе — знаменательная дата для всех, кому исполнилось шестнадцать лет. Отбор пройдёт очень торжественно, на нём обязательно будет присутствовать и бургомистр города Эльсбрук. Говорят — мужик с деловой хваткой. Отец каждую неделю бывает в городе, рассказывает, что город каждый день преображается, становится красивей и благоустроеннее.
Когда все эти блага дойдут до нашего огромного поселения — непонятно. Но когда-нибудь это случится обязательно. Я потёр свою левую руку, которая ещё сильно болела, ныла по ночам. Да и с глазами что-то странное происходит.
Иногда зрение отличное, но когда начинает голова кружится и зрение ухудшается. Родители что-то скрывают от меня, только зачем они это делают, мне не понятно. Чай, не маленький я уже, понимаю, что все побои в Тайной полиции не могут и не пройдут бесследно.
Скрипнула калитка, я услышал, как тяжёлой походкой, которую я узнаю из тысяч, сотен тысяч, с работы возвращался отец. Что-то он сегодня рановато. Заказов нет? Да ну, от военных и стражников, ему всегда поступают заказы на большую партию оружия. Отец совсем, как говорит мама, заматерел, набрал себе рабочих, обучает понемногу их своему ремеслу. Хорошее дело быть кузнецом. Нужное, особенно у нас, в слободе.
— Привет, Верд! — отец присел рядом со мною на ступеньку крыльца. — Как ты себя чувствуешь?
Ответить мне не дали. Из дома вышла мама.
— Представляешь, Сталл, он сегодня дрова колол. Я пока на рынок сбегала, он за колун схватился!
— Ну а как ты хотела, мать? Хозяин растёт. Вон он какой вымахал. Всё в слободе говорят, что силы в нём немеренно.
— Да кто же против? — ответила мама. — Три дня тому назад общался со Всевышним, а сегодня уже работает….как взрослый.
— Мужик! — отец засмеялся. — Ну что же, мать, если Верд в себя пришёл, давай ему наш подарок покажем? Ты с нами пойдёшь?
— Нет, сами сходите. Я на стол накрою. Двух мужиков накормить — дело не простое. — ответила мама, заходя в дом.
Мы вышли с отцом на улицу, повернули направо. Через дом, зашли во двор к нашему соседу. Интересный подарок, если его нельзя дома держать. Из-за угла дома появился Хриз, друг отца. Когда-то они вместе занимались сельским хозяйством, но потом жизнь их развела в стороны.
— Что, пора пришла, Сталл? Да, совсем наши дети взрослыми стали. Ну, пойдёмте. Подарок скучает.
Мы прошли на задний двор, прошли мимо хозпостроек, и сосед нас повёл в сторону….в моей груди сладко заныло предчувствие. Неужели….? О, да! Да не может такое счастье мне привалить! Неужели Он услышал мои молитвы? Да…..в голове ассоциация — Уголёк. Чёрный, как смоль. Лошади по праву считаются самыми красивыми и грациозными животными. А тут такой красавец.
Я повернулся к отцу.
— Это мне?
— Ну да, а кому же ещё? Как назовёшь, Верд?
— Уголёк. Другое в голову и не приходит. — ответил я, протягивая руку к жеребцу.
— А что, красивая кличка. Уголёк, надо же! — засмеялся Хриз. — А моя дочка его по-другому называла…..
Хриз запнулся, я понял, что к моему Угольку прикасалась и приближалась ненавистная мне Альда. Та самая Альда, из-за которой моя жизнь за малым не оборвалась. Захотелось сразу же взять и увести Уголька с этого двора. Да, так мы и сделаем.
— Раз, брат! — произнёс Эльвур.
— Раз! — ответил ему брат.
В помещении ресторана гостиницы «Три копыта» стало светло, как днём. В руках братьев вспыхнули два маленьких Гирвена. Прохожие останавливались и с удивлением смотрели на окна ресторана, в которых было так светло, что было больно смотреть в сторону гостиницы.