Осенние удары союзных армий в Шампани и Артуа, замышляемые с целью осуществления «большого стратегического прорыва, который будет иметь необходимым последствием освобождение национальной территории Франции», кончились полным провалом. У командования союзников отсутствовали грамотно разработанные принципы прорыва глубоко эшелонированной обороны противника. Многочисленная артиллерия имела разные калибры снарядов, что сказывалось на процессе бесперебойности обеспечения ее боеприпасами. Длительная подготовка наступления почти всегда своевременно замечалась немецкой разведкой. Пушки не имели возможности постоянно поддерживать пехоту огнем, таким образом, задача быстрого уничтожения второго и всех последующих рубежей обороны, становилась практически невыполнимой. Пехотные цепи, действуя густыми волнами на очень узких участках наступления, несли огромные потери от пулеметного и винтовочного огня. Управление войсками союзников не выдерживало никакой критики: не раз и не два прорыв вражеской обороны просто было не чем закрепить – оперативные резервы находились слишком далеко или отсутствовали вовсе. А вот германские военачальники, напротив, очень грамотно и умело использовали свои резервные подразделения.
Цена военного гения английского и французского генералитета оказалась страшной… Чудовищной… Жуткой и кровавой…. В Артуа и Шампани Париж потерял около двухсот тысяч молодых и здоровых парней. Лондон – чуть более семидесяти четырех тысяч. Убитыми… Ранеными… Искалеченными… Пленными… Пропавшими без вести…
Война меняет человека, и никто не возвращается с нее таким, каким он был прежде.
IV
Давайте спустимся в первую линию французских окопов под Реймсом, в самом сердце Франции. Исторически, в этом городе короновались почти все французские короли. Представьте, что Вы – обычный армейский лейтенант, командир пехотной роты. Таких по всей армии сотни. Вы уцелели в битве на Марне, отделавшись легким ранением, и теперь вместе со своими солдатами сидите на передовой Западного фронта. На дворе осень тысяча девятьсот пятнадцатого года…
Дождь. Третьи сутки льет без перерыва. В окопах по колено воды, точнее не воды, а жидкой грязи. Вот уж воистину разверзлись хляби небесные, как сказано в Писании. Даже крысы разбежались, забились в блиндажи, хотя воды там чуть–чуть поменьше. Толстяк Гийом, командир второго взвода уверяет, что в соседнем полку уже появились помпы для ее откачки. Говорит, будто на следующей неделе их дадут и нам. Врет наверное, у него язык без костей. Родом с Марселя, первый ругатель во всем полку. Паскудных песенок больше него, уж точно никто не знает. Уверяет, что когда он бранился дома, послушать его собирался весь порт. Толстый как индийский слон, хотя страстью к обжорству не страдает. Зато у него всегда есть коньяк. Где берет – непонятно, даже следили за ним, но ничего не выследили. Но парень счастливый: воюет с первого дня, и ни разу не был ранен. Боится только генерала Нивеля. Ха, а покажите мне хоть одного человека во всей армии, кто его не боится. Тот еще мясник. Вспомнить, сколько этот дьявол народу угробил у Эна – ужас берет! Черт, как же холодно! Ладно, время проверять посты. Набрасываю на себя брезентовую накидку с капюшоном и выхожу в залитую ливнем холодную, осеннюю ночь.
До наблюдательных постов первой линии идти минут десять. Темень какая, ни пса не видно! Незнакомый человек гарантировано заблудится в этом лабиринте, по вырытым в земле ходам сообщения запросто можно петлять часами. Где–то вдалеке ухают артиллерийские залпы. Даже не понятно кто стреляет: наши или боши? (боши – презрительное прозвище немцев, принятое во Франции с конца девятнадцатого века. Особенную популярность эта кличка приобрела во время Первой мировой войны). Бьют без азарта, понятно, что ничего серьезного. Хотя, как посмотреть. Три дня назад вот также палили на нашем участке, и одна такая плюха угодила точно в блиндаж. Пятерых не досчитались. Громкое хлюпанье грязи под ногами привлекает внимание часовых на постах. Называю себя и говорю пароль. Ну как? Вроде, слава Богу, все тихо. Смотрите в оба, мало ли что. Иду дальше. Боже, как же шинель намокла, даже брезент не спасает. Ладно, еще трое суток и нас сменят. Если проживем их конечно. На такой войне нельзя ничего загадывать наперед, главная задача сегодня пережить. Вроде бы все, обход закончен, все в порядке. Попытаться поспать что ли? На обратном пути встречаю Гийома. Видимо, ему то же не спится. Козырнув, он предлагает глоток коньяку. Сейчас это совсем не помешает, вымок до костей, что бездомная бродячая собака. Так что на предложение выпить соглашаюсь с превеликой охотой.