Производство вооружения медленно, но верно набирало обороты. Военная промышленность Французской Республики переживала настоящий подъем. Ежедневно заводы Франции давали армии до полутора тысяч винтовок, около ста тысяч снарядов и сотни пушек. Производство взрывчатых веществ по сравнению с началом войны выросло в шесть раз. Можно смело сказать, что к началу 1916 года военная промышленность Франции практически полностью удовлетворяла все нужны фронта. Страна сумела обеспечить свои вооруженные силы всем необходимым.
Мощный импульс развития получила военно–химической промышленности. Специально созданная Комиссия по военно–химичесским исследованиям, разрабатывает и внедняет в производство новые виды отравляющих веществ. Испытывались поражающие действия хлора, фосгена, дифосгена… Совершенствовались защитные маски, в войсках появлялись специальные химические роты и батальоны. Огромная роль отдавалась средствам противохимической защиты. Образованы специальные курсы для младшего командного состава, на которые еженедельно командировалось до трехсот офицеров. За время войны, через эти курсы прошло более одиннадцати тысяч офицеров. Все солдаты поступавшие в тыловые батальоны, в обязательном порядке проходили обучение по программе защиты от применения химического оружия.
Конец 1915 года ознаменовался крупным успехом французской разведки: были получены неоспоримые доказательства разработки и производства Германией химических снарядов. Французскому разведчику Шарлю Лузито, с риском для жизни удалось попасть на химический завод Круппа в Эссене. В разговоре с одним из рабочих, он скептически оценил шансы Германии на победу в войне. Рабочий резко возражал, уверяя своего оппонента в том, что новейшее оружие – химические снаряды, перевернут ход всех военных действий. Спорщики заключили пари на очень крупную сумму. В итоге, Лузито даже довелось поприсутствовать на испытаниях новых снарядов, проводившихся в присутсвии самого кайзера. Химические снаряды, выпущенные в стадо овец, показали свое разрушительное действие. Отравляющий газ не только погубил всех животных, но и выжег всю растительность в округе. Потрясенный увиденным, Шарль Лузито сумел (за немалые деньги), заполучить даже осколок такого снаряда, якобы в память о проигранном им пари. Через несколько дней этот осколок уже изучался французскими специалистами в области химической войны. Так, благодаря самоотверженному подвигу одного человека, Франция своевременно узнала о намерениях врага и сумела предпринять необходимые контрмеры. Союзники немедленно начали разработку и производство снарядов аналогичного типа.
Подводя итоги 1915 года, главнокомандующий французской армией генерал Жоффр, писал в своем обращении к войскам: «Солдаты республики! К концу этого года войны все вы можете с гордостью смотреть на свое дело и измерить величие совершенного вами. В Артуа, в Шампани, на Воэвре и в Вогезах мы нанесли неприятелю ощутимые поражения и причинили ему кровавые потери. Немецкая армия еще держится, но ее контингент и резервы тают с каждым днем. Чтобы поддержать свой падающий престиж, она вынуждена искать легких и временных успехов на второстепенных театрах военных действий, она отказалась от мысли добиться этих успехов на главных фронтах. Пусть мысль о наших павших братьях внушает нам только клятву мести за них! Тогда как наши враги толкуют о мире, будем думать только о войне и победе!».
Сильно было сказано. Даже слишком. Итак, по мнению французского командования, Германия по состоянию на конец 1915 года больше не в состоянии предпринять каких–либо крупных наступательных операций на главных участках фронта и уже толкует о мере. Что ж, человеку свойственно верить в то, во что ему хочется верить. Наступающий 1916 год ясно докажет: генерал крупно Жоффр заблуждался. И это заблуждение очень дорого обойдется Французской Республике. Германский молот еще был в состоянии наносить страшные, всесокрушающие удары. До мира, увы, оставалось еще очень далеко.
Войны будут повторяться до тех пор, пока вопросы о них будет решаться не теми, кто умирает на полях сражений.
VI
Сегодня, в числе прочих, мою роту наконец–то отвели с передовой в тыл. За две недели стояния в окопах мы потеряли всего восемь человек. Двое погибли от прицельного огня немецких снайперов, один задохнулся в газовой атаке, остальных накрыло артиллерийским огнем в обычной перестрелке. С позиций снимаемся с нескрываемой радостью: за полмесяца сидения в земле все порядком устали и здорово пообносились. Процедура сдачи траншей довольно проста. Вместе с командиром нового подразделения, я обхожу всю линию, показывая наиболее укрепленные, а также и ослабленные места в обороне. Указываю известное нам расположение неприятельских батарей, а также установленные и предполагаемые снайперские точки противника. Вновь прибывшие солдаты выглядят пока еще молодцами, перебрасываясь шутками с моими грязными как черти, оборванцами. Наконец, мы забираем свои пулеметы, оружие, прочее окопное добро, и по ходам сообщения двигаемся в тыл.