Тема всех солдатских разговоров одна – бои под Верденом. Слухи о внезапном наступлении бошей облетели все части с быстротой молнии. Немцы прорвали оборону, линия фортов занята противником, поговаривают, что даже взят форт Дуомон. Некоторые отказываются в это верить. Но очевидно одно — нас крепко теснят на правом берегу реки Маас. Потери страшные, чудовищные, просто невообразимые. Треплются, будто передовой рубеж обороны подчистую сметен огнем. А от защитников первой линии и четверти не осталось. Офицеры тоже перешептываются в своем кругу. Возмущение всеобщее – это как же пруссаки сумели по–тихому сосредоточить столько войск? А наши что, ослепли и оглохли? Где была разведка? О чем вообще думало командование? Генерала Жоффра и солдаты, и офицеры кроют последними словами, правда шепотом – с военной жандармерией никто не хочет связываться.
Коню понятно, что прохлаждаться нам не дадут, сегодня же перебросят в окопы. Заблаговременно отдаю роте команду приготовится к выступлению. В общем, такой же приказ с благословения командира батальона отдали и все другие ротные командиры. Сейчас расположение полка напоминает разворошенный муравейник. Распределяют продовольствие и боеприпасы, солдаты осматривают оружие, проверяют обмундирование, взад–вперед ездят телеги нагруженные до самого верха, на исповедь к полковым кюре выстраиваются очереди. Давно заметил – как только выдвигаться на передовую, так все сразу вспоминают о Боге. А до этого момента что, грехов ни у кого не было? Хотя, что тут говорить, сам ничуть не лучше. Пожалуй, и самому не грех исповедоваться. Для офицеров положено отдельное место и специальный свой кюре. Господи, армия и впрямь неисправимый дурдом. Перед Богом то все равны. Интересно, а для генералов тоже есть особый священник? Хотя нет, сидя в штабе в исповедниках точно нет никакой необходимости.
Но облегчить душу покаянием не получилось. Прибегает посыльный: всем ротным командирам собраться в штабе полка через сорок минут. Ясно, значит, скоро выступаем. Вызываю Гийома – остаешься за меня. Позаботься, что бы люди пообедали и получили второй паек. Его взять с собой. Не исключено, что в огонь нас бросят сразу с марша. Пока доберемся до линии обороны, пройдет время, а свинец лучше ловить на пустой желудок. Если интендант будет возмущаться, скажешь, я приказал. И проверь, что бы в ранцах не было ничего лишнего, не известно повезут нас на транспорте или пёхом погонят, еще вымотаемся раньше времени. Особое внимание на легкие пулеметы. Эти «Шоши» («Шош» — марка французского ручного пулемета, отличавшегося крайней ненадежностью) чертовски капризная штука, по этому пусть пересмотрят их еще раз. Если хоть один из них в деле заклинит из–за небрежности, лично пристрелю виновных. Теперь боеприпасы. Главное — пулеметные ленты и гранаты, это наипервейшее дело. Их чем больше, тем лучше. Да, и еще: если кто внезапно заболеет, ты немедля это дело пресекай, а то до передовой доберется всего десяток. Но не вздумай увечить! Все ясно? Ну все, давай, вперед.
Командир полка сух и краток. Поясняет состояние дел. Немцы действительно нанесли страшный удар по Верденскому выступу двадцать первого февраля. Наступлению предшествовала мощная артподготовка. Дислоцированные там наши части практически перестали существовать. Форт Дуомон и вправду занят бошами. Генеральный штаб в спешном порядке подтягивает под Верден свежие части со всей линии фронта. Командование обороной Верденского выступа поручено самому генералу Пэтену. Наш полк входит в состав специальной войсковой группы, подчиненной генералу Базелеру. Приказ: сменить защитников высоты Морт–Омм и держать оборону не считаясь с потерями. Все переглядываются: хорошее название носит высота (фр. le mort homme – мертвец, досл. мертвый человек). А командир продолжает: первый рубеж уже занят врагом. Мы единственная линия защиты высоты, за нами больше пока никого нет. Практически, мы и есть эта высота. Противника необходимо сдержать любой ценой, слышите меня, любой ценой! В случае прорыва наших позиций весь фланг выступа окажется под угрозой. Оставление позиций без приказа командования – трибунал и расстрел! Ротные командиры получают право расстреливать дезертиров и паникеров на месте, не дожидаясь военного суда. Полк должен выступить через полтора часа. К позициям выдвигаемся на грузовых автомобилях, последние два километра идем своим ходом. Если обстрел высоты не прекратится к нашему подходу, меняем ее защитников прямо под огнем. Нас будет прикрывать артиллерия.