После этого сэр Изамбард замолк и вскоре уснул.
Когда их провели в комнату для свиданий, где уже сидела миссис ван Бир, сэр Изамбард так и впился в нее взглядом. Он увидел неопрятную женщину лет под пятьдесят, с морщинистым, в складках, лицом и красными глазками. У нее были крашенные под золотистый оттенок волосы и злые губы; дрожащие руки ясно говорили о том, что нервы у нее вконец расстроены.
Как только завершилась процедура знакомства, ее прорвало:
— Ну, я вам скажу! Давненько же я вас тут дожидаюсь. Счастлива, что снизошли про меня вспомнить. Я на вас столько ухлопала, могли бы за такие-то денежки и лучше меня оберечь. Вам все равно, сколько я тут сижу, в тюрьме. Но у вас на уме одни гонорары. Я вас насквозь вижу, мистер Гендерсон, я всегда знала вам цену. По-вашему, я позорю семью. Вы давно бы отняли у меня все права, будь на то ваша воля. Только ничего у вас не вышло, потому вы сейчас и приехали. Аркрайты! Да вы на них прямо свихнулись.
Ее слова явно шокировали мистера Гендерсона, но, судя по всему, подобная сцена была ему не в новинку.
— Сударыня, — произнес он, — пожалуйста, не волнуйтесь. Вы, естественно, перенервничали, мы это учитываем. Поверьте, мы делаем все, что в наших силах. Вот и сэр Изамбард был так любезен, что специально приехал из Лондона обсудить с вами обстоятельства дела. Нам нужно задать вам всего несколько вопросов.
— Так любезен, что специально приехал из Лондона! — передразнила миссис ван Бир, срываясь на визг. — Ой, вот уж большое спасибочко, — просюсюкала она. — Кто вам платит, я спрашиваю? Вам все известно. Я наотвечалась на ваши вопросы, да так, что с души воротит. Подергали, потрепали мне нервы — хватит! Я все рассказала, а вы позволяете держать меня тут под замком по сфабрикованному глупому обвинению. Ничего для меня вы не делаете. Вам одного надо — потянуть подольше, чтоб гонорара себе прибавить. Как вам только не стыдно!
Она уже кричала и рыдала одновременно.
Мистер Гендерсон пустился было ее улещивать, но сэр Изамбард сделал ему знак помолчать.
— Миссис ван Бир, — произнес он глубоким звучным голосом, который производил столь сильное впечатление на присяжных. — Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Готовы ли вы ответить?
— Вы меня вызволите отсюда, — отрезала она. — Для того вас и наняли. Вы знаете все, что вам положено знать. Хватит меня мордовать. Я вам покажу, джентльмены, — выплюнула она им в лицо, — что не потерплю подобного обращения.
— Что ж, Гендерсон, — сказал сэр Изамбард, — все ясно. Здесь нам нечего делать. Миссис ван Бир, мы с мистером Гендерсоном не можем вести ваше дело. Найдите других адвокатов, которые придутся вам по душе. Мы отказываемся вести дела на подобных условиях. Всего вам хорошего. Идемте, Гендерсон.
Сэр Изамбард взял со стула шляпу и пальто и с достоинством прошествовал к двери. Мистер Гендерсон, чуть помедлив и явно расстроенный, последовал его примеру.
Миссис ван Бир молча провожала их взглядом. Когда они подошли к двери, она сказала, уже с меньшей запальчивостью:
— Не бросите же вы меня тут одну. Простите, если я чего не так говорила.
— Только после вас, мистер Гендерсон, — с несвойственной ему церемонностью предложил сэр Изамбард, сделав вид, что не слышит миссис ван Бир. Мистер Гендерсон вышел скрепя сердце.
Розалия ван Бир привстала и протянула к ним руки.
— Подождите, — позвала она совсем другим тоном, — пожалуйста, не уходите.
До предела натянутые нервы сдали, и она по-настоящему разревелась. Села, положила руки на стол, уткнулась в них лбом и стала тихо плакать. Сэр Изамбард позволил ей выплакаться: он понимал, что истерика сходит на нет. Через минуту она подняла голову; потрепанное жизнью лицо ее стало спокойней и даже обрело нечто вроде достоинства.