Все это, скажете вы, правдоподобно — и даже вероятно. Но это всего лишь мысленное воссоздание случившегося, а не подтвержденные факты. Располагаете ли вы прямым свидетельством? Дамы и господа, мы им располагаем. Филипп Аркрайт сам оставил нам прямое свидетельство о своих желаниях и намерениях, не менее ясное и недвусмысленное для тех, кто способен его прочитать, чем письменное признание.
Это свидетельство, что вас, может быть, удивит, обусловлено именем, которое он дал кролику. Возможно, вы задавались вопросом: почему я так настойчиво добивался от враждебно настроенных свидетелей, чтобы они против воли припомнили, как в точности звался кролик? Сейчас вы узнаете почему. Во объяснение этого я приобщаю к делу вот эту книжку…
Он показал присяжным синий томик, названия которого они, впрочем, не могли разобрать на расстоянии.
— Это не та давно не читанная книга, что таинственным образом сама далась в руки чрезмерно любопытному визитеру. Эту книгу из библиотеки покойного сэра Генри часто читали, и она стояла на видном месте на нижней полке. Ее обнаружил адвокат защиты мистер Арчибальд Гендерсон, весьма уважаемый джентльмен, в присутствии свидетелей, каковые дадут показания. И нашел он эту книгу, потому что именно ее и искал.
Но пока хватит об этом. Вам предстоит выслушать показания, я вызываю свидетелей.
V
Справедливо рассудив, что никто из присяжных не читал Саки[40], сэр Айки решил не спешить с объяснением прозвища кролика, а сперва дать жюри выслушать показания доктора Ричарда Тейлора с Харли-стрит[41], который нажил состояние как «нормальный» психолог и только потом подался в психоанализ. Рвение неофита (он искренне считал доктора Фрейда величайшим человеком нашего века) сочеталось в нем с вкрадчивой властностью, которая и сделала его самым модным специалистом. Относительный успех его книги «Мазохизм и международная политика» внушил ему, что отныне он может прибрать к рукам любую идеологическую или политическую группировку. Присяжный мистер Аллен, молодой поэт-социалист, прочитал эту книгу и уверовал в каждое ее слово. Он заранее одобрял все, что имел сказать доктор Тейлор, если это хоть как-то сопрягалось с его, Аллена, взглядами.
Сэр Айки буквально обхаживал почтенного доктора. Последний подтвердил, что выслушал все прозвучавшие в зале суда показания, проливающие свет на психологическое состояние юного Филиппа. Изучил и материалы дознания о смерти мальчика. Имел удовольствие обстоятельно побеседовать с доктором Парксом. Сложилось ли у него мнение о психическом состоянии умершего? Да, сложилось. Допускает ли он вероятность того, что мальчик мог задумать отравить свою тетю, как предполагает обвинение? Допускает. Не мог бы доктор Тейлор подробнее объяснить присяжным психическое состояние, в котором, видимо, находился мальчик? Мог бы.
У доктора Тейлора были невыразительные черты лица, но зато блестящая черная шевелюра, зачесанная назад и уложенная с помощью масла. Говорил он так, словно объяснял людям не менее знающим и умным, чем он сам, некий вопрос, с фактической стороной которого им просто не довелось ознакомиться, но в котором они без труда разберутся, как только он сообщит им первоначальные и сравнительно несущественные данные, касающиеся предыстории вопроса. Он постоянно употреблял слова, которые они не совсем понимали («комплекс») или не понимали совсем («травма»); но употреблял он их неизменно в самых простых фразах, составленных в остальном из слов англосаксонского происхождения. И каждый раз у присяжных возникало ощущение, что они его почти поняли, а когда б отнеслись к сказанному с большим вниманием, так поняли бы до конца.
Он описал источники и проявления фетишизма и возможное их влияние на существо дела и пришел к выводу, что в целом непосредственного влияния они не оказали, однако не следует упускать из виду определенные аналогии и модели поведения, правда, лишь как иллюстрации, а не доказательства. Упомянул он и эдипов комплекс, особым движением бровей как бы попросив за это прощения, словно оратор, который, обращаясь к уточненным слушателям, позволил себе употребить старую заезженную цитату. Он напомнил присяжным о том, что в связи со смертью родителей вытеснение эмоций с переносом оных на тетю было бы в порядке вещей. Он не обнаружил очевидных проявлений шизофрении, однако не стал бы полностью ее исключать. С другой стороны, отношения мальчика к кролику неопровержимо свидетельствует о мазохизме ребенка.
40
Саки (настоящее имя — Гектор Хью Манро, 1870–1960) — английский писатель, мастер рассказа.
41
Улица в центре Лондона, где находятся приемные модных преуспевающих врачей-консультантов.