Александра Владимировна заметила тревогу на лице мужа. Мелькнула мысль, что он нездоров или что-нибудь стряслось на заводе. Спросила, а он молчит, словно не знает, что ответить. Молчал Кирилл Иванович долго, а потом взял на руки самого маленького, двухлетнего сына, крепко прижал к груди.
— Тяжкое время, детки, выпало на вашу долю, — тихо промолвил он. — На вашу и на нашу.
Жена еще больше насторожилась, и Кирилл Иванович под большим секретом сказал ей, что он решил включиться в активную борьбу с фашистскими захватчиками.
— А о них подумал? — показала Александра Владимировна на детей.
— Что ж теперь сделаешь, — развел руками муж. — Конечно, легче тому, у кого их нет. Но не сидеть же мне сложа руки. Не такое теперь время.
Группа, организованная Трусовым на заводе, быстро росла. Вместе с пожилыми кадровыми рабочими в ней активно действовали комсомольцы. Подпольщики принимали по радио сводки Совинформбюро, размножали их и распространяли среди рабочих, собирали и прятали в надежных местах оружие и боеприпасы. Члены подпольной группы работали во всех наиболее важных цехах и вредили оккупантам. Однажды, например, рабочим колесного цеха было поручено сменить колесные пары в вагонах немецкого эшелона. Колеса сменили, а через несколько километров вагон сошел с рельсов, и произошло крушение. Много военной техники было разбито, погибло около двухсот фашистских солдат.
В ремонтном цехе подпольщики засыпа́ли в буксы песок. В пути буксы загорались, поезда останавливались и стояли до тех пор, пока меняли буксы. График движения поездов срывался, военные эшелоны задерживались.
Подпольная группа все шире разворачивала свою деятельность. Постепенно налаживалась связь с подпольщиками других заводов и пригородных районов. Но вскоре группу постигло большое несчастье. То ли была допущена какая-то оплошность в конспирации, то ли выдал провокатор — 14 октября 1941 года Трусова арестовали.
Шесть дней истязали фашисты Кирилла Ивановича.
Семье Трусова пришлось вынести страшные испытания. Не проходило дня, чтобы не являлись гестаповцы и не устраивали допросов с угрозами и побоями. Не найдя ничего подозрительного в доме, фашисты все же арестовали Александру Владимировну и посадили в тюрьму. Дети остались одни.
Бесстрашно, стойко перенесла женщина все издевательства и пытки, не дрогнула, не смалодушничала.
Домой она пришла через три дня, измученная, без сил. Дети с запавшими от голода и бессонных ночей глазами бросились ей навстречу.
— А где тата? — тихонько, чтоб не услыхали малыши, спросила старшая дочка Аня.
Она несколько раз бегала к тюремным воротам, подолгу стояла там, надеясь хоть что-нибудь узнать о судьбе отца. Домой девочка возвращалась печальная, а маленьким говорила, что видела папу и маму и они скоро придут домой.
Александра Владимировна закрыла лицо руками и заплакала. Дети тоже заплакали.
— Придет тата, — сказала Александра Владимировна. — Не плачьте!
На следующий день утром поднялась с постели и хотела пойти к тюрьме узнать, где Кирилл Иванович, жив ли? Едва сделав шаг, поняла, что не дойдет и до порога: болела голова, ныли руки и ноги, перед глазами плавали желтые круги.
— Аня! — тихо позвала она дочку. — Сходи, детка, в город, подойди к тюрьме. Может, узнаешь, что-нибудь, услышишь…
Аня вернулась домой, когда стемнело. От испуга и отчаяния она не могла вымолвить ни слова, а потом, когда малыши уснули, рассказала матери все, что узнала и увидела.
Она долго стояла и ждала возле ворот. Подошли еще люди и стояли вместе с ней, ждали. Кто-то сказал, что вчера немцы повесили многих советских патриотов. Некоторые пошли посмотреть, нет ли среди повешенных своих. Пошла с ними и Аня. До самого вечера она бродил по городу. Задыхалась от ужаса, ноги подкашивались, когда подходила к виселицам… Не найдя среди повешенных отца, шла дальше.
Перед сумерками девочка пришла на Ляховку. Там, на воротах дрожжевого завода, она увидела повешенных. Возле ворот стоял немец, и подойти ближе было нельзя. Она стала вглядываться: один из повешенных — еще совсем молодой и ростом меньше, чем отец, другая — девушка с обмотанными марлей ногами, а третий…
Аня с криком бросилась к виселице и свалилась у ног часового. Третьим был Кирилл Иванович…
Часовой, немолодой немец, опасливо посмотрел кругом, взял девочку за руку и отвел на другую сторону улицы. Здесь, у дверей полуразрушенного магазина, она стояла, пока не стемнело, и плакала. Вечером подъехала грузовая машина, какие-то люди сняли казненных. Когда машина двинулась дальше, девочка побежала за ней. Ей хотелось узнать, где похоронят отца, и хоть об этом сказать матери. Но разве угонишься за машиной!