Выехали мы точно в назначенное время. Каждый отряд вышел с определенного, заранее условленного места. Мы не могли сосредоточивать все отряды в одном пункте, это было бы опасно. Часть отрядов к моменту выступления расположилась в лесах недалеко от деревни Углы, некоторые стояли у совхоза «Жалы», возле деревень Живунь, Старосек. Все взяли направление на деревню Убибачки.
В Убибачках все мы были часов в двенадцать ночи. Заняли эту и соседние деревни, выставили заслоны. С такой силой можно было вступать в бой. В то время у нас были уже станковые и ручные пулеметы, даже минометы. Кроме винтовок многие партизаны имели автоматы, пистолеты. Гранаты и бутылки с горючим были почти у каждого.
В деревне Убибачки штаб занял просторную хату в середине деревни. В рейд отправились почти все члены обкома — Мачульский, Бондарь, Бельский, Варвашеня, Лященя. Ведь перед нами стояли большие и очень ответственные задачи: кроме боевых операций у нас было немало других дел по созданию партийного подполья и организации партизанского движения в тех областях и районах Белоруссии, где подпольных обкомов и райкомов еще не было. Помощник начальника штаба вызвал к нам командиров и комиссаров отрядов. Пришли Меркуль, Корж, Долидович, Гуляев, Бондаровец, Ширин, Розов, Плышевский, Пакуш, Жулега.
Приятно и радостно было смотреть на них. Все бодрые, подтянутые. Почти на каждом хорошая одежда: бекеша на меху, тулуп или теплая шинель. Партизаны у нас тоже были одеты тепло.
Старенькая, но еще подвижная хозяйка обвела нас взглядом и, ничего не сказав, торопливо сняла с крюка деревянное ведро и выбежала из хаты. Через минуту она вернулась с водой. Потирая озябшие руки, подошла к нам.
— Я все гляжу, гляжу и глазам своим не верю. И в хате и на улице полным-полнешенько людей… Говор наш. И одежда на всех наша. Неужто, соколики мои, вернулись к нам?
— Нет, бабуля, — ответил я хозяйке, — мы тут и были. Мы партизаны.
— Партизаны? Партизаны… Вот какие вы!.. И много ж как, ой много!.. На фашиста идете?
— На фашиста!
— Может, вам сварить чего?
— Спасибо, пора ехать.
— Так, может, я хоть воды вам скоренько нагрею, — предложила она, — да заварю липовым цветом, малинки сушеной всыплю. Напейтесь на дорогу — бог даст, ни кашель, ни простуда не пристанет.
От угощения пришлось отказаться. Надо было спешить. Разделив отряды на две колонны, отправили их двумя маршрутами. Одна колонна должна была пройти южнее совхоза «Сосны», возле деревни Кузьмичи, а другая — значительно левее, в направлении деревни Городячицы с заходом на Ветчин. Штабная группа и конный отряд шли между колоннами. До рассвета мы должны подойти к намеченным пунктам близ постоловского гарнизона.
Я указал командирам их маршрут, еще раз объяснил обязанности каждого отряда.
Мороз был сильный, колючий, пробирал до костей. Кони намерзлись на привале и неудержимо рвались в дорогу. Мы дали им волю. Чем раньше будем на месте, тем лучше! Там, где дорога была укатана, полозья скрипели, но мало было таких дорог: не очень-то люди теперь разъезжали. Почти всюду лежал глубокий и мягкий снег — сани ехали бесшумно.
С постоловским гарнизоном мы справились сравнительно быстро. Пулеметные гнезда на подступах к железнодорожной станции и часовых уничтожили без единого выстрела. Фашисты не ожидали нападения, да и мороз градусов в тридцать заставил солдат расползтись по теплым углам.
Сопротивление было оказано лишь в двух местах: на самой железнодорожной станции и на заводе. Станцию взяли до рассвета, а завод продержался еще часа три. Там засела большая часть гарнизона, на заводе было много пулеметов. Из комендантского управления к заводу был прорыт подземный ход, и гитлеровцы по нему перебрались туда.
Как только фашисты почувствовали, что гарнизон окружен и спасения им нет, они заставили машиниста держать двигатель под парами и давать тревожные гудки, чтобы вызвать на помощь соседние гарнизоны. Рев сирены разносился далеко по окрестности. Только этот способ поднять тревогу у гитлеровцев и оставался, так как телефонную и телеграфную связь мы повредили. Но наши снайперы сбили сирену, и завод замолчал.
Спустя некоторое время мы предложили гитлеровцам сдаться. В ответ они усилили огонь. Тогда я приказал выбить врага. Партизаны подползли к стенам завода и начали забрасывать гранатами его территорию. Неподалеку находился склад с горючим. Бойцы добрались и до него и подожгли. Раздался сильный взрыв, взметнулся столб огня. Стрельба с завода немного утихла, а потом снова возобновилась. Но перестрелка шла уже почему-то на самой территории. Мы не понимали, что происходит. Потом выяснилось. Оказывается, у гитлеровцев начался разлад: одни хотели сдаться в плен, другие возражали, вот и началась перепалка.