Заскучал по дому, по семье, по работе.
И вдруг получаю телеграмму:
«Прошу срочно выехать Минск обком партии. Матвеев».
Александр Павлович Матвеев был первым секретарем Минского обкома.
«Как будто угадал мое настроение», — улыбнулся я.
Однако тут же настроение мое переменилось. И чем дальше, тем оно становилось тягостнее.
Почему меня вдруг вызывают? — размышлял я, все более мрачнея. — Что за срочность? Еще и двух недель не пробыл в санатории, а уже требуют обратно. Сколько мне помнится, таких случаев не бывало. Знают, что я впервые отдыхаю за все свои тридцать четыре года жизни. Видно, какое-то ЧП — чрезвычайное происшествие. Но какое? Нет, тут что-то неладно. Я немедленно заказал билет до Минска.
В нашем вагоне было шумно. У пассажиров загорелые лица, на столиках черешня, абрикосы, цветы. Во всех купе веселый разговор, смех. Только я ехал с какой-то тяжестью в душе. Что стряслось?
Мои соседи спокойно спали. Я с завистью прислушивался к их ровному дыханию. В окно глядела темная южная ночь. Проносились деревья, редкие домики с освещенными окнами. Я вертелся на полке и никак не мог уснуть.
Наступил рассвет, небо заполыхало огнистой зарей, встало солнце, проснулись пассажиры, опять послышался смех, все начали завтракать, угощать друг друга. Мне было не до еды, но надо и есть, и разговаривать, и всем улыбаться.
В Минск я приехал утром, харьковским поездом. Умываясь в вагоне, я глянул в зеркало и увидел, что осунулся, а под глазами темные крути. На вокзале зашел в парикмахерскую, побрился, привел себя в надлежащий вид и отправился в обком.
Прежде чем зайти к первому секретарю, решил у знакомых работников аппарата прозондировать почву. Мне достаточно будет намека. Одного спросил, другого: «Не знаете ль, зачем меня вызвали? В Сочи такая погода хорошая…»
Никто ничего не знал. Сочувствовали мне: как, мол, жалко, что не дали нагулять жирок. И тут же убегали по своим делам.
С тяжелым сердцем зашел я в приемную первого секретаря обкома и попросил о себе доложить. Сел было на стул, но тут же вскочил, подошел к окну: что же все-таки произошло, почему такая срочность? И вот слышу громкий голос Матвеева:
— Заходи, товарищ Козлов.
Захожу, здороваюсь. Александр Павлович сидел над бумагами с цветным карандашом в руке. Поднял голову, откинулся в кресле, глянул пристально, устало.
— Прервали отдых раньше времени? Ничего не поделаешь, так сложились дела.
Садиться я не стал. Спросил:
— По какому вопросу?
Смотрю ему прямо в глаза.
— Сейчас, сейчас объясню.
Матвеев нажал на кнопку звонка и, когда вошла девушка-секретарь, попросил подать нам чаю. Вот тут я впервые за последние три дня вздохнул свободно. Не то что камень с души свалился, а, казалось, целая гора. Раз секретарь предлагает попить с ним чаю, то мои дела не так уж плохи!
Матвеев словно бы мельком заглянул в бумаги, что-то подчеркнул.
Все-таки я не вытерпел, опять сказал:
— Слушаю вас, Александр Павлович.
Секретарь обкома бросил последний взгляд на бумаги, отодвинул их в сторону, положил карандаш.
— Отозвали мы тебя, Василий Иванович, из Сочи по предложению ЦК.
— ЦК рассматривал что-нибудь по Старобину? — спросил я.
— Речь о другом.
Матвеев взял кусочек сахару, опустил в стакан, стал медленно размешивать ложечкой.
— Знаешь, конечно, Червень? От Минска вдвое ближе, чем твой Старобин. В сторону Могилева. Так вот, в Червене на протяжении последних четырех лет сняли трех секретарей райкома и трех председателей райисполкома. Какая-то чехарда получается. ЦК указал обкому, что мы неправильно подходим к подбору кадров. Вообще Червенский район на плохом счету, ежегодно заваливает план хлебопоставок, не выполняет заготовки мяса. Этот район, как ты знаешь, в области на последнем месте. И ЦК рекомендовал нам послать туда человека надежного. Думали мы, думали и остановились на твоей кандидатуре, Василий Иванович. ЦК согласен. Второй секретарь Михаил Васильевич Кулагин так и сказал: «Козлов потянет». Он ведь у тебя бывал в Старобине. Ну, как смотришь?
— Крепкий вы мне орешек предлагаете, Александр Павлович, — сказал я. — Не поломаю ль зубы?
— Они у тебя, гляжу, и гайку перекусят. — И твердо, обнадеживающе добавил: — Обком ведь не за горами будет. В случае нужды дорогу знаешь.
Я знал, что помогут. Понимал я и то, что раз Минский областной комитет партии вызвал меня из Сочи, то здесь уже решили вопрос о моем переводе. Отказываться было поздно. Конечно, я все-таки мог бы это сделать, сославшись на то, что секретарь райкома я молодой, большого опыта еще не набрался. Но не в моих правилах пасовать перед трудностями.