Сэм спустился с холма и, оказавшись в тени высокого дерева, присел, чтобы передохнуть. Глотнул воды и оборвал кустик с синими ягодами. Он шёл уже несколько часов, и правая нога начала требовать отдых. Но Уэллер не намеревался расслаблять её слишком сильно. Гул автострады перестал слышаться совсем недавно. Нужно было зайти ещё глубже.
Сэм сунул руку во внутренний карман жилета и достал коричневый кожаный блокнот. Тот самый, в котором Ван делал свои записи. У него было много таких, но, куда он девал их после заполнения, Уэллер не знал. Но он точно знал, что будет с этим блокнотом, если оставить его среди вещей погибшего товарища. Вместе с остальным барахлом его отнесли бы на склад, где он пылился бы минимум пять лет, потом его закинули бы в грузовик, привезли в цех разделения отходов и отправили бы на переработку. Все записи и зарисовки Вана просто исчезли бы. Сэму казалось, что его друг был бы не против, предложи Уэллер закончить за него.
Этим он и занялся, зарисовывая насекомое размером с ладонь, которое сидело на сочном красном фрукте. Существо смешно перебирало ножками и хлестало усиками о воздух, а при помощи почти скорпионьего жала оно высасывало сок спелого фрукта. Это была шипастая кровососка. Она не сосала кровь, но из-за крупных и толстых шипов выглядела угрожающе. Рисовать Сэм не умел. Совсем. В студенческие годы ему хорошо давалось черчение, но нарисовать насекомое оказалось намного труднее. Пропорции сместились, а детализация и близко не подобралась к рисункам Вана. Тени Сэм и вовсе не стал добавлять. Закончив зарисовку, он записал поведение кровососки. Указал, что она выбирала место на кожуре плода, постукивая кончиком жала. Отметил, как дёргался её хвост во время питья и как ловко она перепрыгнула на соседний плод. Напоследок Сэм достал камеру и как можно ближе сфотографировал кровососку, чтобы дома распечатать снимок и вклеить его рядом с неаккуратным рисунком.
Сэм заполнил лист и перевернул страницу. Ему попалась запись Вана от тридцать первого июля. Похоже, Эмарто делал записи и зарисовки на случайных страницах. В этот раз он излагал уже свои мысли:
«Люблю лес. Даже по гражданке и на безопасной территории все чувства обостряются, не говоря уже об этом месте. Запахи становятся ярче, а звуки чётче. Просыпается животное начало. Всё людское, что я несу с собой, уходит куда-то на второй план. Кажется лишним. Пустым шумом. Всё встаёт на свои места, и я чувствую себя настоящим. Живым».
Сэм не совсем понял, что его друг имел в виду, но от раздумий его отвлёк свист. Уэллер поднял голову вверх и понял, что сел под арбо́ртикумом. Листья этого дерева обладали закрученной формой, что позволяло им «петь» на ветру. Некоторые опылители использовали этот свист как ориентир и направлялись именно к арбортикуму, чем пользовались цветки-паразиты, что врастали прямо в кору. Уэллер снова сделал пару снимком и взялся за записи. Он указал, что свист напоминал ему холостой ход циркулярной пилы, а также попытался зарисовать листья и почки.
Сэм посидел ещё немного, вновь глотнул воды и пошёл дальше. Где-то позади свистел арбортикум, шумели кроны деревьев, шелестела трава. Треск насекомых и щёлкающие звуки какой-то рептилии словно подпевали им. Над головой Уэллера что-то прошелестело. Оглянувшись, он увидел шаровипте́рикса. Нелепая ящерица планировала с ветки на ветку при помощи огромных перепонок между хвостом и задними лапами. Запись об этой рептилии уже была в блокноте Вана, поэтому Сэм не стал задерживаться и двинулся дальше, как только сфотографировал ящерицу.
Он прошёлся мимо куста с пахучими цветами, что напомнили ему акрицию, росшую тут и там на базе. Сэм раздвинул ветви и увидел на земле каких-то насекомых с круглыми панцирями. Они копошились, ворошились, суетились и сновали туда-сюда. Проследив за движением существ, Уэллер отыскал вход в их гнездо. Он вдохнул полной грудью запах сырой земли и снова сорвал пару кислых синих ягод с ближайшего куста. Рядом с ухом прожужжало что-то и тут же унеслось вдаль.
Сэм взобрался на холм, который переходил в гряду скал. Он преодолел нагромождения камней и вскоре оказался на самой вершине, откуда во всей красе открывались Громовые шхеры. Изрезанный миллионы лет назад ландшафт изобиловал островами и заливами, мысами и водопадами. Из воды торчали рубленые, словно ступени, скалы. Словно единое целое, они тянулись на юг, а водная гладь, окружавшая их, формировала причудливые узоры. Тонкие деревья цеплялись за мельчайшие трещины в камне и росли прямо на отвесных склонах. Уэллер вдохнул полной грудью и закрыл глаза. Он прислушался, и его губы невольно расплылись в улыбке. Шумела вода, что втекала в море. Шелестели кроны деревьев. Пели арбортикумы. Трещали насекомые. Билось сердце Сэма.
— Так вот ты о чём.
Глава 16. Гром среди ясного неба
Планета Верения. Материк Зевс.
26-й пехотный полк. Штаб.
19 августа 2234-го. 10:15
— А он хорош. Одиночка, но хорош, — сказал Дорм, закрывая личное дело последнего кандидата. — Я согласен. Пусть летит сюда.
— Ну наконец-то, — облегчённо вздохнул Чак. — Я уж думал, всех забракуешь.
— Сам говорил…
— Да-да. «Особому особые». Уже трижды пожалел, что так выразился.
Подбор новых кандидатов всегда тяжело давался Дорму. Нужно было выбрать бойца, который впишется в команду как на профессиональном, так и на личностном уровне. Касательно профессионализма этого новичка он не сомневался. За плечами кандидата было множество одиночных операций, а результатами многих тестов он даже обгонял Арута. Новичок обладал широким спектром навыков, от медицины и скалолазания до управления вертолётом. Оставалось лишь найти общий язык.
— С фронтов есть новости? — Дорм расстегнул китель, кондиционер генерала явно доживал свои последние дни.
— Никаких. Как прибыли корабли с Сафиты, эти псы сразу поджали всё, что могли. Без своего крейсера они не такие уж и храбрые, — указывая куда-то вверх, произнёс Дотс. — Со дня на день начнём контрнаступление. Нужно лишь дождаться новых поставок тяжёлой техники. Пора вернуть должок.
— Если что, мы и в неполном составе можем участвовать.
— Я дам знать, если для вас появится работа, Дорм. А пока придерживайтесь графика.
Заполнив прошение о переводе новичка, полковник Арут спустился в архив, забрал пачку документов, перекинулся парой слов с дежурным и вышел на улицу.
Жара стояла невообразимая. Тау-Солис припекала так, что майка липла к спине даже в тени. Тут и там над автомобилями, крышами и дорожным покрытием стояло марево. Те, кому не посчастливилось выйти на улицу, старались находиться в тени, а оказавшись на свету, ускоряли шаг, чтобы поскорее спастись от палящего светила.
Дорм поднял голову, когда услышал сверху какой-то шелест. В паре сотен метров над землёй летела стая драконьих мотылей. Эти групповые кочевники действительно походили на мотыльков с Терры, вот только они являлись самыми крупными летающими насекомыми из известных науке. Вся стая придерживалась строгой иерархии, а общались они при помощи низкочастотных вибраций специального органа, расположенного за головой. Их тела были размером с человека, а размах крыльев порой достигал десяти метров. Питались эти существа в основном плодами, но не брезговали и падалью.
Как и мотыли, Дорм направился в сторону казармы. Пройдя мимо лазарета, он увидел загорелого мужчину с большой военной сумкой. На нём были шлёпанцы, шорты и цветастая рубаха, бритую голову венчала оранжевая панама, а глаза закрывали очки. Завидев Дорма, он остановился, бросил сумку на землю, вытянулся по стойке смирно и приветственно приложил кулак к груди.
— Полковник Арут, майор Джошуа Рикс для дальнейшего несения службы из отпуска прибыл!
— Вольно, Джо, — Дорм подошёл к другу и крепко пожал его руку. — Как отдохнул?
— Море, пляжи, девчонки. Красота! — улыбнулся Джо. — Всю неделю пробыл на Белом острове. Ещё в прошлом отпуске думал туда съездить.