— Перед домом мы стоим, — буркнул он.
— Согласна. Но и перед дилеммой тоже, — усмехнулась невесело. — Или снимаемся с места и идём дальше, или остаёмся здесь и каждое утро пересчитываем людей. Сейчас нас двести девяносто два человека… Ой, нет, двести девяносто один и один нечистик!
Мне хотелось хоть как-то взбодриться от страшных и упаднических мыслей. Хотелось пошутить. Бер понял, взял меня за руку, сказал:
— Скоро будет двести девяносто два.
— Что?
— Ничего.
Я подняла на него взгляд. Карие тёплые глаза светились лукавством. Я прищурилась непонимающе:
— Что ты знаешь, чего не знаю я?
— Я не должен тебе говорить, травница!
— А я не должна была тебе подсовывать Мыську!
— Ты бьёшь по больному, эй!
— Отвечай!
Медведь взрыкнул, но не зло, а скорее из вредности. Потом наклонился ближе, сказал на ухо:
— У князя будет наследник.
Что?
Наследник?
С кем?
Я непонимающе смотрела на медведя, а Бер рассмеялся тихонько, добавил:
— У тебя будет наследник! Маленький ведьмак!
У меня?
Господи…
Я машинально приложила руку к животу, опустила взгляд на него. Не могла поверить. Нет, конечно, я знаю, что от незащищённого секса рано или поздно случаются дети, но сейчас? Когда? Когда именно мы зачали ребёнка? Может быть, Бер ошибся? Где мой волшебный рентген? Смогу ли посмотреть на себе, как делаю это на других?
Паника охватила меня. Не та пустая паника, когда можно успокоиться и подумать о проблемах и способах их решения, а самый настоящий животный страх.
— Нет, мамочки, нет… — прошептала я и, развернувшись, быстро пошла обратно к дому. Бер озадаченно смотрел мне вслед. Наверное, ещё никогда не видел такой реакции на беременность. Ну а как по-другому то? Не время сейчас, ох не время!
Пока я шла, в голове вертелись все известные мне признаки беременности. Тошнота, отсутствие месячных, увеличенная грудь… Пока ничего этого нет. Или срок маленький, или Бер ошибся. Конечно, он нечисть, но как он может знать такое? Нет, надо проверить. Матку обследовать не получится — некому. Тесты на беременность придумают через десяток тысяч лет. А вот мой рентген… Я попробую. Получится или нет, вот в чём вопрос!
Ворвавшись в дом, я метнулась в поисках Забавы и нашла её за занавеской. Женщина шила рубашечку для Отрады. Только подняла на меня взгляд и посмотрела удивлённо. Я замахала руками:
— Ни о чём не спрашивай! Есть у нас зеркало?
— Что это ещё за приблуда? — проворчала ключница, перекусив нитку. — Вечно ты что-нибудь придумаешь…
— Ну, полированное… Поднос! Не знаю… Что-нибудь!
— Есть глядеище. Хочешь?
— Покажь, — потребовала я. Забава поднялась и, кряхтя, полезла в сундук. Достала из него самое настоящее зеркало, только не из стекла со слоем отражающего покрытия, а из какого-то светлого камня, напоминающего янтарь, отполированного до идеальной гладкости. В нём отразилось моё лицо со смесью решимости и вдохновения. Я задёрнула занавеску, вздохнув:
— Ладно, сойдёт. Держи так, чтобы я видела.
Повернув её руки с «зеркалом», я задрала подол платья, рубашку, обнажив живот. Вдохнула-выдохнула, чтобы успокоиться. Ну, давай, Дианка, сосредоточься!
Руки скользнули по животу, в самом низу, в женском месте. Кожа нагрелась, стало приятно и чуть щекотно. Но я ничего не видела. Всматривалась аж до боли в глазах и чуть не плакала от обиды. Ну почему, почему не работает на мне?
— Да что ж ты увидеть-то хочешь, милая? — с жалостью спросила Забава, а я только головой мотнула, смаргивая слёзы. И вдруг мне показалось каким-то боковым зрением — зелёненькое блеснуло и исчезло. Я потёрла глаза кулаком, широко распахнула их. провела ладонями по коже живота, будто хотела раздвинуть её. И увидела. Пульсацию. Зелёное биение сердца. Крохотного сердечка. Как будто маленькая точка ритмично превращается в запятую, и снова становится точкой…
— Руда! Что ты видишь? — завороженно спросила Забава. Глядеище двинулось вниз, скрывая вид зелёной точки и очертания крохотного бесформенного тельца. Я выдохнула, вспомнив, что надо дышать, и сказала:
— Наследник… У нас будет ребёнок.
— Ой, Мокошь-матушка… — пролепетала Забава. — Неужто дождётся Ратушко своего наследника!
— Дождётся, — мрачно ответила я, поправляя платье. — Если этот город позволит…
— Что ты говоришь такое?
— Пропали четверо. Просто исчезли с концами…
— Мокошь-матушка, — повторила Забава, опустившись на объёмный зад и прижав ладонь к сердцу. — Спаси нас и сохрани!