– Серьёзно? То есть два ровесника могут выглядеть совершенно по-разному?
Майрис слабо улыбнулась.
– Такое сплошь и рядом случается и не у горцев, верно?
Гирд кивнула и вопросительно приподняла брови. Наивная, она ожидала, что Майрис как-то продолжит свою мысль! Орис подавила злорадную усмешку и спрятала лицо за чашкой чая. Их разговор казался забавным. Считать годы, что за ерунда, в самом деле? Что тут могут сказать цифры? Когда рождённый ещё не осознаёт себя – это возраст зверька, самый опасный, когда ребёнку легче всего погибнуть, потому к таким детям привязываться глупо – духи ещё не отпустили их в ощутимый мир до конца, и всегда могут вернуть их обратно в свой мир. Потом наступает возраст дитя, и так до самого возраста подростка – у мальчиков и девочек его начало определяется по-разному. Окрепнув и пройдя инициацию, горец может называться взрослым, когда ему можно заводить собственную семью. Как подсчёт годов мог отразить эти важные этапы в жизни? И почему у горцев опять всё не так, как у жителей равнин? Наверняка это тоже связано с магией. Майрис никогда не рассказывала об этом, но ведь они и не спрашивали, а наставница не сильна в том, чтобы просто так объяснять что-то важное. Впрочем, она не сильна в этом, даже если спросить.
– Ладно, – обречённо прикрыла глаза Майрис. – Начнём с более простого вопроса. В какое время года вы родились?
Орис с трудом воззвала к ненужным воспоминаниям. Марбл опередил её.
– Бабушка говорила, что я родился в начале осени. А Орис, по-моему, в самом конце зимы. Точно, бабушка ещё любила повторять, что Орис принесла весну.
Это была бессмысленная информация, ведь все поры года всегда длились по-разному. В году, когда Орис родилась, это мог быть конец зимы, а в этом – начало весны. Но Майрис кивнула, занося над бумагами красивую металлическую штуку с острым концом. Майрис показывала ей такую в горах, и даже пыталась научить Орис писать ею. «Ручка», это «ручка», а внутри неё, кажется, «червивы»? Они вечно текут. Ужасно неудобная вещь для тех, кто любит писать аккуратно и чисто.
– Значит, твой день рождения будем праздновать во пору русалочьих песен, числа эдак… двадцать пятого! – Майрис решительно вписала что-то в лист. – А у тебя, Марбл, будет восемнадцатый день танцев фей!
Брат с сестрой непонимающе переглянулись, но Майрис, довольная собой, уже закончила писать. Она подняла глаза, испытующе глядя на Марбла. Он ответил ей вопросительным нервным взглядом. Орис к их переглядкам осталась равнодушна. Слишком уж утомил её этот день.
– Обряд вы оба уже прошли, – наставница задумчиво поцокала языком. – Значит, и по местным меркам нельзя написать вам меньше шестнадцати.
– Так в чём проблема? – не поняла Гирд. – Орис шестнадцать, а Марблу… Девятнадцать хватит?
– Проблема в том, что они куда старше, – пробормотала Майрис, дописывая что-то в листках и откладывая их. Она невесело усмехнулась. – Я помню, как навещала деревню перед долгим перерывом, когда родила Эмму и Эрла. Кейтис как раз была беременна во второй раз. Но, в самом деле, что такое возраст для тех, кто ещё до рождения пропитывался магией гор? Раз уж вы начали новую жизнь, будет правильно начать её с весьма юного возраста, верно?
Они одновременно равнодушно пожали плечами. Честно говоря, Орис было наплевать, что будет написано в её документах. Почему эти бумажки вообще решили, что имеют право знать о ней правду?! Недобро покосившись на стопку, лежащую перед Майрис, Орис притянула ближе тарелку с оставшимся тортом. Гирд снова издала это карканье охрипшей вороны, что заменяло ей смех.
– Старше Эммы и Эрла, значит? Горцы… до чего же вы странные. Я так понимаю, даже спрашивать не стоит, как в эту великовозрастную девицу, выглядящую как подросток и весящую как кошка, влезает уже третий кусок торта? Это нарушение законов природы.
Орис смущённо перестала жевать. Она и сама замечала, что стала есть… неприлично много. Майрис же легкомысленно махнула рукой.
– Разрыв в узорах, утечка энергии, плюс непривычно рыхлая в сравнении с горами магия – вот и результат. Ничего, привыкнет, подлечится – и перестанет смущать тебя своим метаболизмом. Ешь, ешь! Не стесняйся.
Орис почувствовала себя ошибкой природы, но перестать есть она просто не могла. Гирд, глядя на неё, невольно облизнулась, потянулась было за кусочком торта, но тут же одёрнула руку и ущипнула себя за складку на боку. Забавно, она была такая… обычная. Совсем не такая, как другие волшебники в этом доме.
– Почему ты не ешь? – спросила Орис, придвигая тарелку ближе к Гирд. – Я не читаю мысли, но видно, что ты хочешь.
Гирд тяжело вздохнула.