Она покорилась. В родной деревне она почти всегда носила платья, но они были совсем другими. Сделанные Рамешом юбки в основном были очень пышными, потому подразумевалось, что для сохранения этой пышности носить их следовало в несколько слоёв. А про голые ноги, несмотря на жару, Гирд и Икара не хотели даже слушать. Впрочем, здесь у Орис были свои причины согласиться с ними.
– Поверь мне, – вздохнула Гирд, – в Мемрисе порядки не такие строгие, как в больших городах. Вот в Спаэ ты взвоешь от необходимости носить корсеты и сочетать оттенок перчаток с цветом обуви.
Орис сморщила лоб. «В больших городах?» Если Мемрис не большой, то какие же остальные? Если порядки в нём не строгие, то насколько сильно забивают себе голову волшебники в других местах? Орис не была уверена, что правда хочет узнать всё это на личном опыте.
Иная проблема оказалась в обуви. Пусть она была сделана под заказ, от этого она не была менее неудобной. Нет, Орис научилась не падать с лестницы на каждой ступеньке (падала через одну), но всё равно предпочитала снимать орудие пыток при каждом удобном случае.
Коварная Джулека прибежала к ней с нарядной коробкой в руках. Орис с подозрением приняла подарок – слишком уж невинно выглядела Джулека. Внутри оказались туфли, самые настоящие сказочные туфли, не иначе, настолько они были красивые и кроваво-красные! Орис даже охнула, когда увидела их. Смущало только, что каблук у них был слишком тонким, прямо как…
– Шпильки! – в экстазе выкрикнула Джулека. – Я как увидела размер, сразу поняла, что они ждали тебя, ну где ещё найти таких карликов? А детям такое носить нельзя. Ну вот я и решила, что они разом решат твою проблему с ростом, а ещё они дико красивые! Даже не спрашивай цену – это подарок, но, поверь мне, подарок роскошный. Кто тебе ещё такое купит, если не я?
Орис попыталась учтиво пропустить мимо ушей оба замечания насчёт своего роста. Поблагодарив Джулеку, она с благоговением достала туфли из коробки и примерила. Сначала прелестные вещицы показались удивительно лёгкими и удобными. Правда настигла Орис во время ходьбы. Второе дно открылось вечером, когда она, поскуливая от боли, опускала воспалённые стопы в заботливо подготовленную Икарой ванночку.
Все эти попытки стать полноценной частью жизни в Мемрисе совершенно не оставляли Орис времени на магию. Книги, возвышающиеся на тумбочке, смотрели на неё с немым укором. Муки совести заставили Орис снова начать читать о письменах – она попыталась разобраться, в чём плюсы и минусы рун, и почему так мало волшебников владеют их секретом. Увы, мозги окончательно превратились в сопли. Орис стыдливо отложила книжку, решив, что сегодня выспится, а завтра с новыми силами примется разбираться в разнице между основными видами магического письма.
Вот интересно, кого она пыталась обмануть? В родных горах ведун должен был уметь просить духов об услугах, помнить все легенды, традиции и ритуалы, разбираться в травах, а больше от него ничего не требовали. Если же он умел что-то ещё, им восхищались во всех окрестных деревнях. На равнинах волшебник мог быть весьма посредственным специалистом в области магии, зато уметь одеваться, подбирать и делать макияж и причёски, вести себя за столом, поддерживать светские беседы, играть на музыкальных инструментах, танцевать и ездить верхом он был просто обязан! Хорошо, что Гирд сжалилась, и не стала наваливать на неё всё сразу.
В отличие от страдающей сестры, Марбл прекрасно вписывался в местные обычаи или же просто ловко делал вид. Может, секрет его был в том, что от него требовали во много раз меньше, а ошибки легко прощали. Потому он то и дело позволял себе появиться на людях в жилетке на голое тело, что почему-то считалось недопустимым, или надеть нижнюю рубашку, которая предназначалась только для того, чтобы надевать её под пиджак, в качестве верхней. На взгляд Орис, рубашки эти отличались только толщиной ткани, но почему-то ошибка Марбла казалась всем почти смертельной. Впрочем, ему было плевать.
Волшебница, определённо, не может допустить, чтобы на неё косились как на дуру или распутницу. Хотя Джулека почему-то может. Орис сказала бы, что Джулека смелая, но Гирд, разумеется, уверяла, что Джулека легкомысленная, потому что волшебница должна думать про свою ре-пу-та-ци-ю. Орис не хотела думать ни о чём, в том числе о репутации, слишком уж болела голова от всего этого, так, как никогда не болела от магии. Иногда по ночам Орис просыпалась от собственного плача. Она пила обезболивающие пилюли, но на всю ночь их не хватало. Днём, за постоянными делами, боль как-то терялась, заставляла забыть о себе, чтобы ночью вернуться с новой силой.