Покинув город, она пошла по широкой дороге вдоль стен. Мимо проезжали повозки, проходили люди, но Орис, казалось, не замечала ничего. Если бы она видела, как горят сейчас её глаза, она бы, наверное, испугалась.
Постоялый двор пропах лошадиным навозом. Сразу было видно, что это не самое элитное место: вся площадка перед входом была покрыта грязью и лужами. Орис прошла к двери, брезгливо перепрыгивая с одного более-менее чистого места на другое. Когда она достигла крыльца, дверь распахнулась и оттуда вылетел грязный пьяный человек, изрыгающий бесконечные ругательства. Орис еле успела сделать шаг вправо, чтобы летящий её не сшиб. Он упал в лужу навзничь. Она заинтересовано приподняла брови. Да уж, что за чудное заведение!
Внутри было не лучше: темно, пыльно, запах немытых тел и рвоты. Орис сильнее прижала к лицу вуаль, которую Икара заботливо пропитала лавандой и мятой, зная, как она любит эти запахи. Глубокий вдох придал спокойствия и уверенности. А ещё спас её от удушения.
Владелец постоялого двора находился за длинной треснутой стойкой, где протирал пивные кружки серым от грязи полотенцем, предварительно поплевав в них. Наверное, чтобы они сверкали. Орис впервые подумала, что мир Мемриса куда глубже и многограннее, чем ей показывали. Сияющие улицы, богатые дома и вежливые торговцы – это был её Мемрис. Трэвису так не повезло. Иронично. Она подплыла к толстому трактирщику, который посмотрел на неё не без удивления.
– Потерялась, девочка? – поинтересовался он бесстрастно. – Шла бы к стражникам. Тут тебе не место.
Ну вот опять! Нет, она замечала, что люди тут выглядят несколько старше своего возраста, в чём им помогало бесконечное количество косметики, да ещё и рост. Но если каждая собака будет считать её ребёнком, она скоро выйдет из себя! Может, стоило послушать Джулеку и начать одеваться в блёстки и перья? Орис откашлялась, привлекая к себе внимание трактирщика, снова увлёкшегося своими кружками, и кивком головы указала на свою брошку. Трактирщик тут же отставил посуду, закинул полотенце на плечо и наклонился к ней, тихо спросив:
– Ты украла это? Пойди и верни скорее. Когда хозяин этой штучки хватится, тебе очень скоро придёт конец. Да и никто это не купит.
Орис закатила глаза. Несведущий простолюдин, разве он не знает, что брошь ордена просто так не наденешь? Ну что ей, таскать с собой все бумаги ордена, чтобы ей верили? Что ж, придётся действовать по-другому.
Она тряхнула головой, сбросив чёлку с лица, взгляд её стал холодным и бесстрастным. О да, она отточила это выражение лица настолько, что пугалась даже Гирд. По ней не было этого видно, но явно же пугалась.
– Ты говоришь с Ночным Ткачом, прояви уважение, – её высокий чистый голосок едва ли стал ниже, как бы она ни старалась, но на трактирщика, кажется, подействовало. Он несколько раз оглядел её с сверху вниз, пожевал губу и вздохнул.
– Если это так, то простите, госпожа волшебница. Вы выглядите несколько необычно. Что вам нужно в моей рыгаловке?
Поверил он или нет, но не спешил клясться ей в вечной верности и падать на колени. По крайней мере обратился он к ней более-менее уважительно, если не считать тона, и вроде как настроился на дело. Уже неплохо. Она волшебница! Она может говорить с людьми свысока!
– Я ищу мужчину, снявшего у вас комнату. Он оплатил её на год вперёд ещё прошлой осенью. Он горец, вероятно, вы слышали его имя – Трэвис.
Трактирщик закатил глаза.
– Не говорите мне, что он додумался взять в долг у волшебников? – он смачно плюнул в кружку и стал яростно её натирать. Наверное, его это успокаивало. – Слушайте, просто заходите в крайнюю справа комнату на втором этаже, там отсыпается этот голубчик. У него всё равно ничего нет, он проигрался подчистую, и с работы его попёрли. Можете забрать его в рабство.
Пошарив рукой под стойкой, трактирщик бросил ей ключ, и, к её собственному удивлению, ей удалось поймать его довольно изящным движением. Орис величественно кивнула. Ей стало жалко беднягу: легко было понять, что его постоялому двору часто достаётся за проступки постояльцев. Такие уж тут обитали интересные личности.
Поблагодарив трактирщика, она оставила его недовольно ворчать над кружками, а сама птицей взлетела на второй этаж. Даже лестницы ей сейчас не казались преградой. Дверь крайней справа комнаты ничем не отличалась от других: была кривой и щербатой. Орис не стучала, конечно. Она надеялась, что Трэвис не оставил ключ с другой стороны, и Трэвис не подвёл. Её ключ щёлкнул в латунном замке, Орис потянула за ручку, и дверь с протяжным стоном отворилась.