Кажется, Трэвиса это и правда задержало. Не оборачиваясь на него, Орис быстро схватила горшок с трупом фикуса, размахнулась, выбивая им стекло. Острые осколки, торчавшие из рамы, обещали ей несколько новых шрамов. Стиснув зубы, Орис приготовилась выскочить наружу, как вдруг поняла, что в комнате тихо. Очень тихо. Трэвис не шёл к ней. Или она себя обманывает? Может, она всё же попала ему горшком в голову?
Но заставило остановиться её даже не это. А герань. До того она ощущалась вполне себе умирающей, но сейчас… Она была довольна. Если бы эмоции растений были бы похожи на эмоции людей, то нынешние чувства герани можно было сравнить с удовлетворением от выполненного задания и жаждой похвалы.
Орис осторожно обернулась, с ужасом думая, что будет делать, если Трэвис стоит прямо у неё за спиной. Но он не стоял. Однако при взгляде на то, что случилось со старым знакомцем, Орис завизжала так, что дыхание перехватило. Спохватившись, что весь трактир сейчас сбежится, она усилием заткнула рот руками. Кажется, у неё начиналась истерика.
– Я, пожалуй, п-пойду, – сказала она не то Трэвису, не то герани, чьи корни оплели его тело, проткнули его насквозь, забрались в ноздри, рот и глазницы, превратив несчастного в совсем уж тошнотворное зрелище. Пытаясь пройти к двери, Орис споткнулась и с трудом ухватилась за край стола. Её тошнило, и она не стала держать это в себе. Нащупав на полу свой посох, она покинула комнату.
До трактирщика она доползла с трудом. Наверное, она представляла собой очень жалкое зрелище. Она чувствовала, что лицо её не может похвастаться ни капелькой крови, зато вдоволь хватало испарины. Её трясло. Трактирщик, однако, объяснил её вид по-своему.
– Что, бузил? – спросил он лениво. – Так-то он мирный, но как в запой уйдёт – вечно зелёных фей ловит. И буйным становится. Мы пару раз его даже запирали. В прошлый раз чуть не придушил уборщицу.
Орис судорожно вдохнула и подняла на него мутный взгляд.
– А сказать вы не могли? – спросила она, поражаясь своему спокойному тону. Голос почти не дрожал, но был подозрительно высоким.
– А вы не спрашивали, – пожал плечами трактирщик. – Я не думал, что у волшебницы может возникнуть проблема с усмирением обычного пьянчуги.
Орис вздрогнула. Это… насмешка? Эта плесень не поверила, что она волшебница, и решила так её проучить?! Она подалась вперёд, вглядываясь в ухмылку трактирщика. Сердце норовило выскочить из груди.
– Я пойду подышу, – сообщила она хрипло. – Вернусь. Попозже.
Пошатываясь, она вышла из трактира, спиной чувствуя насмешливый взгляд мужчины. Что ж, чтобы объяснить ему, что не стоило так поступать с ней, понадобится помощь. Да, она ни на что не способна без помощи. Даже чтобы убить кого-нибудь, ей нужна хотя бы герань под рукой.
Глава 26
Похоронный венок
– Ты убила человека! Я поверить не могу, – Майрис устало коснулась рукой лба. – Ты понимаешь, что здесь это считается преступлением, даже если у тебя с ним есть какие-то счёты?
– Извините, я снова отойду, – прошептала она вместо ответа.
За последний час её стошнило уже несколько раз. Горячий чай, что ей дали для согрева и успокоения, покидал желудок весьма спешно. Майрис уверено сказала, что в этот раз обошлось без магической отдачи, так что единственная причина её неприятных ощущений была в потрясении. Покончив с неприятным делом, Орис оперлась о раковину и посмотрела в зеркало. Ну и лицо. Неудивительно, что Трэвис принял её за призрака. Белая как мел, а глаза красные-красные. Она подавила новый приступ дрожи и, пошатываясь, вернулась в гостиную.
Плюхнувшись на диван, она снова вцепилась в горячую чашку с чаем, словно только она в целом мире могла её спасти. Она не находила в себе сил реветь, тем не менее слёзы непрекращающимся потоком лились по лицу, и Майрис, недовольная и хмурая, вытирала ей лицо платком, как самая настоящая матушка.
Марбл расхаживал по комнате, заложив руки за спину. Глаза его как приобрели форму правильной окружности, так в таком виде и остались. Не каждый останется равнодушным, когда его младшая сестра с мертвенно-бледным лицом падает ему на руки с шёпотом: «Я убила человека комнатным растением». Представив, какие мысли пронеслись в голове у её многострадального братца, Орис нервно хихикнула в чашку. Майрис и Марбл тут же уставились на неё с неприкрытой тревогой в глазах.