У неё больше не было светлого будущего, но внезапно Орис со всей чёткостью осознала, что нужно делать. С ней поступили несправедливо – но она добьётся справедливости. Она поступит так, как велят законы гор. «Если тебе нанесли обиду, ответь на неё втройне». Эти люди пытались убить её. Они отняли жизнь Таллис. Они врали и строили коварные планы. Даже если пытаться рассмотреть их преступления беспристрастно, они заслуживали только смерти. Горцы не прощают обид и оскорблений, они всегда призывают врага к ответу, а Орис была настоящим горцем.
Дни тянулись бесконечно. Время сливалось в единую массу. Орис просыпалась и начинала тренировки. Она пыталась двигать пальцами ног и рук, поворачивать голову, садиться, глубоко дышать. Боль заставляла её шипеть сквозь зубы, слёзы бесконтрольно текли по щекам, но она не унималась. Она знала, что должна начать двигаться: если она будет лежать, то не сможет взять Дарета за грудки и скинуть со скалы. Она быстро уставала и засыпала ещё на час-другой. Просыпалась, чтобы вновь начать свои жалкие попытки, пропитанные болью и ненавистью, которую она распаляла в своём сердце всё сильнее с каждым днём, нет, мгновением.
В отличие от Майрис, Марбл не мог проникнуть в её мысли, но прекрасно видел её страшный взгляд и ярость. И его это пугало. Он старался быть весёлым, рассказывал ей, что скоро она поправится, и они пойдут куда-нибудь, лучше всего далеко, навстречу приключениям. Только ей надо выздороветь, но не стоит так уж усердствовать – как бы не вышло хуже. Потихоньку-помаленьку она встанет на ноги. И всё у них будет, они заработают кучу денег (не уточнял, как), купят дом на берегу реки.
Всё будет отлично.
Орис сухо соглашалась – так и будет. А про себя думала, что ей ничего это не нужно. Не надо дома, богатства и даже безопасности. Лишь бы ощутить, как нож её в руке вонзится в горло Дарета.
Если бы она сделала это, она бы почувствовала, что не так уж бесполезна. Но этому не бывать. В ней не было ничего, кроме желания, а одного лишь желания явно было мало, чтобы найти обидчиков и отмстить. Горечь осознания заставляла её хотеть плакать, но слёз больше не было. Злость иссушила её. Однажды утром она проснулась и поняла, что и ненависть, и боль стали чему-то неотделимым от самой Орис. Она перегорела, как свечка. Глядя в потолок пустым взглядом, она скорее по привычке разминала своё непослушное жалкое тело. Больно? Значит, она ещё жива.
Сколько дней, нет, недель прошло в таком состоянии – она не знала. Только чувствовала, что, когда Майрис омывает её зельями, боли уже почти нет, если сильно не дёргаться, но нет и самой Орис, только кости и тонкая, как бумага, кожа. Ведьма растирала её конечности, и Орис ощущала, как в них возвращается жизнь. Потихоньку с неё снимали повязки. Начали давать еду: странные травянистые похлёбки, которые Майрис делала из ей одной ведомых ингредиентов. Эта пища делала так, так что Орис могла обходиться без походов по нужде – полезно для того, кто не может ходить – но была почти полностью лишена вкуса. Впрочем, и Орис была лишена вкуса к жизни.
Глава 6
Целебные травы и беседы
Лёгкий летний ветерок приносил в их убежище запах хвои и цветущих трав. Марбл потянулся, схватил лук и бросил через плечо:
– Пойду прогуляюсь. Ты со мной, малышка?
Кагуя безошибочно понимала, когда обращаются к ней. Счастливо застрекотав, она с неожиданной для существа таких размеров скоростью спустилась с потолка и подскочила к Марблу, так и ластясь к нему. Он засмеялся, трепля её мягкую шерсть.
– Ну конечно со мной, – проворковал он так ласково, будто говорил с ребёнком. – Кто хорошая девочка? Кто хорошая?
Паучиха так и заходилась от восторга, забавно приподнимая и складывая передние лапы. Орис скривилась.
– Во имя вечных гор, меня сейчас стошнит! Это же не какой-то домашний зверёк для потех!
– Конечно, нет. Она гораздо лучше, – улыбнулся брат, не сводя глаз с паучихи. – Пойдём, Кагуя, нам тут не рады.
Бросив на Орис демонстративно укоризненный взгляд, он дождался, пока она в ответ не менее демонстративно закатит глаза, и вышел из дома. Кагуя покорно помчалась следом. Орис убедилась, что брат не видит, и позволила себе улыбнуться. Было забавно наблюдать, как Марбл потихоньку избавляется от своего страха, поначалу смирившись с постоянным присутствием рядом гигантской паучихи, а теперь и вовсе подружившись с ней.