– Благодарю, наставница. Я не подведу вас.
Узоры на секунду вспыхнули ещё ярче, и тут же погасли. Две женщины в тишине сидели в домике. Длинные пальцы Майрис держали маленькую ладонь Орис. Пусть она больше не видела сияющие метки, но ясно чувствовала установившуюся с наставницей связь.
Вернувшийся вскоре Марбл не скрыл удивления, увидев, как обычно безэмоциональная ведьма и его мрачная сестра весело болтают за чашкой чая. Орис живо задавала вопросы, а Майрис охотно отвечала. Заметив его появление, они обе подняли на него взгляды.
– Привет, – сказал он с зачарованной улыбкой глядя на сестру. Она удивлённо приподняла брови.
– Виделись же?
– Нет, – покачал головой Марбл. – Ты только сейчас вернулась.
Бросив эту загадочную фразу, он направился к очагу. Орис проводила его ошалевшим взглядом, и в поисках пояснения вопросительно глянула на Майрис, но та лишь таинственно щурилась.
Глава 8
Первые ростки на месте пожарища
Глупо было надеяться, что они сразу приступят к интересной части обучения. Для практической магии Орис стоило хотя бы научиться заново держаться на ногах. Впрочем, она рассчитывала, что они с Майрис смогут хотя бы почитать тексты заклинаний. Увы, её догадки были крайне далеки от того, что приготовила ей отшельница – ей и Марблу заодно.
Майрис села за стол, набила трубочку травками и сладко затянулась. Выпустив фигурное облако дыма, она томно спросила:
– Вы же умеете читать?
Марбл отреагировал спокойно, а вот Орис чуть не задохнулась от возмущения, но быстро остыла, понимая, что Майрис, в целом, всё равно на её обиды.
Разумеется, все молодые люди в деревне умели читать и считать. Да, глядя на жизнь в деревнях сложно было это представить, но культура гор была древней и в прошлом весьма могущественной. Их письменность по праву считалась сложнейшей. Уже потом великаны, которых горная империя держала в качестве рабов, стали чем-то недовольны, люди с равнин поддержали их бунт, и в итоге всё, что осталось от древней цивилизации, это отрезанные от мира деревни, варящиеся в собственном соку.
Но язык равнин, так напоминающий родное наречие звучанием, и столь непохожий на бумаге, они тоже старались не упускать! Торговля без него была бы невозможна, к тому же торговцы привозили книги с удивительными историями, их передавали по всей деревне по кругу, читая по много раз – развлечений-то было не так много, особенно зимой. Без умения читать можно было и от скуки загнуться.
Эти книги вынуждали их выучить буквы и слова языка равнин. Торговцы, что ехали с двух сторон перевала, привозили им книги с разными буквами и словами. Видимо, языков на равнинах было множество, но чаще остальных попадались два. Горцы не давали им отдельных названий. Для них все наречия, кроме родного горного, были просто «языком равнин».
Иногда, оставаясь в деревне на несколько дней, торговцы учили детей своему языку, звучавшему как насмешка над родным наречием. Молодые девушки любили садиться вместе с детьми. А случалось и так, что какая-нибудь из них потом сбегала с торговцами. О её существовании старались тут же забыть, словно её и не было никогда, а её семье запрещалось показывать свою тоску по сбежавшей. Зато если иной девушке случалось понести от торговца, её очень хвалили. В деревне важна была свежая кровь, и, если муж отказывался принять жену после такого, ей помогали все жители. Потом рождались дети с необычными чертами – так, например, бабушка Айка получила свои карие глаза.
Как дитя гор, Майрис должна была прекрасно всё это помнить и не задавать глупых вопросов! И уж тем более она должна была понимать, что ведуны, как хранители истории, традиции и ритуалов горного народа просто не могут быть не обучены грамоте. Издевалась ли Майрис или всерьёз не помнила таких вещей – в любом случае всё, что оставалось Орис, это покорно кивнуть.
– Неплохо для начала. А как у вас с письмом?
– Да кому это нужно вообще? – фыркнул Марбл. Орис глянула на него снисходительно.
– Айка учила меня писать, наставница.
Майрис медленно кивнула.
– Разумеется. Что скажете насчёт языка равнин?
Марбл и Орис неуверенно переглянулись. Она коротко качнула головой, предоставляю брату возможность говорить. Марбл раскрыл рот и жизнерадостно спросил:
– А что с ним?
Орис мучительно тяжело вздохнула. Майрис глубже затянулась куревом, выдохнула и вдруг заговорила на языке равнин, бегло и уверено, словно он был ей не менее родным, чем горное наречие:
– Мы собираемся покинуть горы, господа. За их пределами вы, конечно, можете попробовать говорить на родном языке. С горем пополам вас даже поймут, а могут нарочно сделать вид, что не понимают. Горное наречие очаровательно и мелодично, но… – снова затяжка, – на равнинах к вам не станут относиться хорошо, если вы покажете, что вы горцы. Воспринимать будут как дикарей, недостойных внимания.