– Сегодня мы поговорим об очень важных вещах, Орис, – голос наставницы вырвал её из мыслей о неудачном чае. Орис обратилась в слух. – Об ограничениях, об опасности магии и о том, почему не каждому дозволено её применять.
Орис устроилась поудобнее, готовая к долгой лекции. Впрочем, уроки Майрис всегда были необычны. Она не была Айкой, способной часами степенно объяснять что-то своей ученице. Майрис любила беседы, в которых сама говорила чуть ли не меньше, заставляя Орис саму догадаться и сделать выводы. Вот и сейчас она внезапно спросила:
– Как обычно начиналось твоё утро в деревне?
Орис привыкла не удивляться и спокойно отвечать даже на самые, казалось бы, неуместные слова наставницы. Но месяцы, проведённые в постоянном общении с ней, научили Орис понимать эту женщину. Она могла бы начать расписывать Майрис своё утро, но это было бы неверным ответом.
Несмотря на то, что Майрис говорила на прантее, Орис, игнорируя её недовольный взгляд, отвечала на горном:
– Помимо прочего, я всегда спрашивала у духов, какая нас ждёт погода.
Да, это было важно. Неожиданный дождь, резкое похолодание или, наоборот, внезапная жара, могла нарушить размеренную жизнь в деревне. Летом это могло помешать делать запасы на зиму, а зимой иное предсказание и вовсе могло спасти жизни всей деревне. Только ведуньи могли предвидеть сход лавины и предотвратить его, отправившись к вершинам и растопив лишний снег.
Майрис еле заметно улыбнулась и благосклонно кивнула.
– Верно. Не было необходимости делать это каждый день. Это было просто привычкой.
Орис кивнула.
– А как часто ты попадала под дождь? – спросила наставница, склонив голову к плечу. Это всегда делало её похожей на большую птицу.
Вопрос был с подвохом. Орис смутилась, но одёрнула себя, напустив невозмутимый вид. Человек, который знает погоду наперёд, вполне может избегать дождя. Этому не надо искать магических объяснений.
– Никогда.
Айка в своё время научила её просить у духов о дожде. Но Орис, с присущей ей дотошностью, быстро догадалась, что если можно попросить о дожде, то можно и попросить, чтобы его не было. Зачем отменять задуманный с подружками поход в соседнюю деревню из-за непогоды, если можно эту погоду просто поменять? Духи обычно были не против. Конечно, она никогда не признавалась в этом Айке. Всё же это было злоупотреблением дружбой с духами… то есть магией. Да как ни назови.
Майрис прищурилась, уголки её губ поднялись вверх.
– Признайся, – прошептала она. – Ты ведь тоже догадалась, как управлять дождём?
– И вы? – спросила Орис, тоже почему-то шёпотом. Они переглянулись и захихикали, как две девчонки. Зашедший в дом Марбл искоса глянул на них, покачал головой и пошёл переливать воду в чайник.
– Это отличный пример, – сказала Майрис, отсмеявшись. – Невинный взгляд в будущее или лёгкое изменение погоды не несут серьёзных последствий. Конечно, если ты не отменяешь первый за триста лет дождь в пустыне. Однако почувствовав силу заклинания, получив преимущества от его действия, мы ощущаем почти физическую потребность применить его снова. Мы оттачиваем мастерство, и заклинание становится сильнее в наших руках. Но чем сильнее оно, тем больше нас тянет к нему. Некоторые могущественные заклятия могут подчинять волю мага своей силе с первого же применения. Они устроены так хитро, что не станут работать, если маг не захочет им покориться.
Настроение их разговора резко сменилось, стало зловещим, напряжённым. Орис слушала, затаив дыхание. Быть может, в этом причина запретов, которые горцы наложили на магию? А может империю вовсе не вмешательство со стороны развалило, а собственная магия горных волшебников? Жутковатое предположение. Захотелось, наконец, почитать книги на этот счёт. Но не сейчас, сейчас надо было ловить каждое слово Майрис.
– Мы называем это «энтропией» – мерой нестабильности магии, – произнесла она мрачно.
Орис не мигая смотрела на наставницу. Почему-то эта тема вызывала у неё очередной приступ холодка в животе, но не только это наводило на мысль об опасности. Вокруг словно потемнело и похолодало, и почувствовал это даже далёкий от магии Марбл. Он так и замер с чайником в руках, хмуро озираясь. Свет кристалла на столе зловеще замигал.
– Эн-тро-пия, – повторила Орис новое слово. Майрис кивнула.
– До определённой степени она даже… полезна. Никому не рассказывай, что я тебе это сказала, – Майрис стыдливо прикрыла лицо рукой. – Мы будто становимся сильнее. На деле же энтропия использует нас, доводя до предела – ону каждого разный. Перейдя черту, ты сломаешься. Чаще всего разум, но в твоём случае, Орис, это может быть и тело. Но должна предупредить тебя, что не только магия приводит к энтропии. Ненависть, обида, ярость – всё это орудия энтропии, через которые она поражает нас. Без энтропии маг не способен на настоящее зло. Мы не рушим. Мы не убиваем. Но, познав ненависть, мы загоняем себя в порочный круг. Наши заклинания становятся сильнее и опаснее, и тем больше нам хочется быть такими. Сильными. И опасными.