Ведунов боятся и не понимают, ибо магия непостижима для обывателей. Они сами учат друг друга поколениями: злоупотреблять силой плохо, она дана духами на самый крайний случай. Но если бы им всем просто объяснили, насколько лучше могла бы стать их жизнь! Если бы каждого ребёнка с искрой обучали бы, а не запугивали, горцы могли бы стать могущественными! И ведь были. Что-то было неправильное в этой истории. Неужели она права, и именно магия сгубила их, потому её так боятся?
Орис хотелось верить Айке, но не хотелось верить, что магия – это плохо и неправильно. Место ведьмы – на буковом суку, поют в старой песне. Но кто способен вздёрнуть ту же Майрис? Она слишком сильна, не по зубам им, даже если вся деревня выйдет, наставница легко залезет в голову любому и убедит, что он неправ. И при этом сколько Орис не пыталась вглядеться, найти подвох, она всё больше проникалась лишь большей любовью к Майрис, мудрой, доброй и понимающей.
Что же скажет Айка, если они встретятся? А они встретятся. Холодок в животе не мог ошибаться на этот счёт. Почему-то Орис даже хотелось этого – желание, подобное тому, как обычно хочется сковырнуть корку с ранки. Увидеть бабушку и понять раз и навсегда – она больше не часть деревни. А может, она захочет выслушать? Может, она поймёт? Надежда была подобна отраве.
Орис легла в постель, свернулась калачиком и закрылась одеялом с головой, как будто это могло спасти её от сомнений. Но даже без головной боли сон не шёл – она проворочалась до самого рассвета.
Утром они закинули в сундук оставшуюся поклажу, оставив дом совершенно пустым, собрали в рюкзаки самое необходимое и приготовились покинуть ставшей родной хижину.
Орис думала, что Майрис погрузит сундук на Кагую, но оказалось, что она не собирается брать его вовсе. Вместо этого она отцепила от сундука полоску из металла, покрытую загадочными знаками. Майрис легонько ударила этой полоской по запястью, и металл послушно обернулся вокруг руки, словно змея. Теперь руку Майрис украшал тяжёлый браслет. Наставница опиралась на свой резной посох, и Орис припомнила, что всё это время не видела его нигде в домике. Очевидно, что он тоже был в бездонном сундуке, и использовала его Майрис только для переходов по горам. Наставница вновь завернулась в пепельно-серый плащ.
Они встали перед домом, глядя на него с грустью. Орис не хотелось покидать это место, но любопытство перед равнинами перевешивало желание остаться в полюбившемся гнёздышке. Майрис вздохнула.
– Каждый раз я говорю себе, что больше не вернусь сюда, что слишком много плохих воспоминаний несёт мне родина. Но жизнь в очередной раз ударяет меня под дых, я бросаю всё и ухожу в горы. Кажется, что только здесь я наполняюсь силой для того, чтобы жить дальше.
Орис смотрела на лежащий вокруг лес, ещё погружённый в зиму, на крутые склоны и серые скалы, и разделяла чувства наставницы. Майрис повернулась к ней, протягивая посох:
– Возьми. Путь предстоит долгий, твоя нога принесёт тебе немало неприятностей. Так будет легче идти.
Орис перевела недоверчивый взгляд с наставницы на посох. Ей казалось, что этот предмет волшебный, и что узоры на нём – наверняка какие-то заклинания, но, если бы это было правдой, Майрис не должна была быть готова так просто с ним расстаться. Как она уже убеждалась, не всё вокруг наставницы имело магическую природу. И всё же даже без магии посох был красивым: ровная гладкая палка была покрыта тёмной краской, и уже потом были вырезаны узоры, открывающие настоящий светлый цвет древесины. Искусная резьба выглядела как диковинные письмена. Было в посохе что-то родное. Он подошёл бы гораздо больше Айке с травами в волосах, чем аккуратной, словно нарисованной Майрис. Орис протянула руку, робко беря посох в руки, и тут же почувствовала странное тепло, исходящее от деревянной поверхности. Явно непрост этот посох, но если бы Майрис собиралась, то уже рассказала бы.
Мысленно попрощавшись с хижиной, они направились вверх по склону в сторону водопада, того самого, у которого Орис чуть не закончила свою жизнь. Шум воды, слышный издалека, вызывал неприятные воспоминания и мурашки по телу. Значит, водопад уже оттаял – и правда весна не за горами. Хотя покрытые снегом сосны вовсе не навевали мысли о скором тепле. Орис присмотрелась – и сердце пропустило удар. Это были лишь высохшие остовы, а не деревья. Ни хвои, ни намёка на жизнь.
– Тут вся роща заболела и опала разом, – тихо сказал Марбл, заметив ужас на лице сестры. – Ещё прошлой весной.
– М-да, это всё древоточцы, не иначе, – беззаботно отозвалась Майрис. Орис хотела поспорить, но ей не дали вставить и слова. – Надеюсь, тебе не станет дурно от этого места?