– Народ говорит, что ты застала Дарета с Таллис, прирезала их, и это навлекло на тебя проклятье Паучихи. Из деревни пропало шестеро, и все считают, что ты с ними сделала то же, что когда-то с их предшественниками сотворила Майрис.
– Соблазнила и убила? – невинно поинтересовалась Орис, похлопав ресницами. – Ну, пап, ты же меня знаешь, меня хлебом не корми, дай затащить кого-нибудь в постель, а потом грохнуть! Особенно Шона была хороша, ух, демоница!
Мать чуть покраснела. Она явно была готова выдать замечание о том, что негоже юной девушке вести при родителях разговоры про постель. Вместе с этим по взгляду было очевидно, что новый образ дочери приводит женщину в ужас. Да уж, матушка, с такой рожей будет трудно найти жениха, но это не страшно! Вряд ли она вообще когда-нибудь соберётся выходить замуж, если честно.
– Какая чушь… – начал было Марбл, но Орис прервала его прикосновением к предплечью. Он вопросительно глянул на сестру, и она покачала головой. Марбл лишь вздохнул: – Ладно.
– Это всё долгая история. У нас нет времени. Мы хотим забрать кое-какие вещи с собой, – попросила Орис, всем видом показывая, что разговор окончен.
Пока они копались на втором этаже, она слышала, что мать внизу плачет, а отец утешает её, как может. Сердце Орис сжималось от боли, но она понимала: пусть лучше родители живут в неведении. Они не смогут покинуть деревню, как не смогут и жить спокойно, зная о том, что на самом деле здесь произошло. Попытаются донести это до других, а дальше может случиться страшное. Например, староста решит избавиться и от них тоже. Или деревня расколется надвое: на сторонников отца и Дерека, и все перебьют друг друга. Пусть для них всё идёт своим чередом. По крайней мере они будут знать, что их дети живы и в порядке.
Лишь бы они сами были в безопасности! Счастье, что до сих пор никто не сорвался на них. Впрочем, было бы верхом глупости убить единственного лекаря в деревне за прегрешения его дочери. Знать бы наверняка, что никто не посмеет их тронуть. Но ведь родня Майрис до сих пор преспокойно живёт в деревне, значит, и мать с отцом смогут? Орис не знала, правда ли это, или она просто успокаивает себя.
Утопая в панических мыслях, она не забывала собирать вещи. В комнате всё лежало на привычных местах, как лежало годами до этого. Свадебное платье, как настоящее издевательство, болталось на вешалке у окна, переливаясь всеми оттенками вышивки. Сама не зная зачем, Орис сорвала его с вешалки и аккуратно сложила, прежде чем уложить в сумку. За ним последовал – это обязательно! – гребешок. Серебряный с аметистами из их шахты, у всех девушек в деревне были такие, выполненные на свой манер. Они символизировали девичество и юность, и в день свадьбы такой гребень полагалось отдать мужу, чтобы он заколол волосы своей избраннице, будучи первым мужчиной, что коснулся их. Орис хотелось быть уверенной, что никто никогда не прикоснётся к её гребню, как и к её волосам.
Она открыла тумбочку и уставилась на лежащую там книгу сказок. Рука сама потянулась к знакомой обложке. Орис открыла книгу наугад, но, конечно, это оказалась та страница, которую она открывала чаще всего. Прекрасная златовласая королевна лежала на постели из цветов. Орис невольно коснулась рукой своих коротких волос и ядовито улыбнулась. Несчастный усатый принц припал на одно колено. Теперь, когда она могла бегло читать на прантее, ей стоило лишь скользнуть взглядом по последним строчкам, чтобы прочесть их.
«И припал он губами к её холодным губам, и так была сильна любовь его, что щёки её вновь налились румянцем. Она открыла глаза и увидела его перед собой. Так поняла она, что их любовь преодолела все испытания, что поставила перед ними завистливая королева».
Орис фыркнула и швырнула книжку в стену. Вещие духи, она считала это прекрасной историей? Что за сопливая бредятина, какая любовь, преодолевающая даже смерть? Она собиралась уже покинуть комнату, как вдруг развернулась, схватила книгу и сунула её в сумку, мысленно поражаясь глупости этого поступка. Пусть эта книга будет напоминанием о том, какой она была наивной. Точно, она забрала её именно поэтому.
Они с Марблом вышли из своих комнат одновременно, сумка каждого из них заметно потолстела. Переглянулись грустно и понимающе. Вместе спустились вниз. Родители сидели за столом, отец прижимал мать к себе. Орис снова отметила, что они оба сильно постарели за время разлуки. Сердце её вновь сжалось: может, она поступает неправильно, оставляя их в неведении?
– Не знаю, что у вас за дела и секреты, – словно читая её мысли, произнёс отец, – но помните, в этом мире есть место, где вас всегда будут считать невиновными. И помогут, чего бы это ни стоило.