– Разве документ – не бумажка? – озадаченно спросил Марбл.
– Не всегда.
Глянув на паука, Орис поднесла его к вороту рубашки, и маленькое создание ловко перескочило на ткань и начало плести металлическую паутину.
– Оно живое? – поинтересовалась она.
– Только пока питается твоим светом, – пояснила Гирд. – Стоит его снять, как мигом в кокон сворачивается. Вообще, они не очень подвижные, как сплетут паутину, так и висят в ней.
Словно подтвердив слова Гирд, паучок замер. Теперь он выглядел как брошка. Орис с восхищением посмотрела на необычное украшение и залюбовалась, как славно вписался паучок в серебряную вышивку её рубашки.
Она лишь сейчас обратила внимание, что и Майрис, и Гирд носят такие же брошки на груди, только у Майрис она гораздо крупнее, спинка паука усыпана прозрачными сияющими камушками, а глазки сделаны из тёмно-синих, почти чёрных. Кроме того, его паутина была гораздо больше и изящнее.
– Он будет становиться крупнее, чем дольше вы в ордене, – поведала Гирд, словив заинтересованный взгляд Орис. – А если станете какой-нибудь важной шишкой, будут приобретать новые черты. Но если вы уйдёте из ордена – тут же сдохнут.
Орис стало не по себе. Какое странное существо, столь же живое, сколь искусственное. Она осторожно потрогала спинку паучка пальцем. Тот никак не реагировал.
– По сути они нужны только для того, чтобы не таскать с собой лицензию ордена, – флегматично объясняла Гирд. – Она-то и есть настоящий документ, без которого любой всплеск магии могут воспринять как попытку незаконного колдовства. Доказывай потом, что не колдун.
Орис не успела попросить её рассказать поподробнее, потому что Гирд вдруг произнесла с еле различимой вопросительной интонацией:
– Странно, что вы не знаете всего этого.
– Странно, что ты запросто всё это объяснила. Словно знала, что мы не в курсе, – отозвался Марбл, скрестив руки на груди. – И только теперь задаёшь вопросы.
Уголки губ Гирд дрогнули.
– Подловил. Прости, у тебя громкие мысли. Я невольно их подслушала. Я не знаю ваш язык, но твои эмоции более чем говорящие. Непонимание, скованность… Всё кажется чужим. И тоскуешь по дому, – она сделала шаг, протянув руку и почти коснувшись лица Марбла. В какой-то неуловимый миг в ней всё изменилось, словно перед ними предстал совсем другой человек. Голос её, глубокий и низкий, затягивал, как омут, и доносился до ушей словно через слой ваты. Глаза её сейчас казались фиолетовыми, нечеловеческими, а лицо выглядело невероятно притягательным, несмотря на то что Орис не была уверена, были ли у неё зрачки. Но вглядываться в лицо волшебницы дальше она не стала, пытаясь понять, что происходит с братом. Марбл совсем не пытался отстраниться, зачарованно глядя в эту мистическую фиолетовую дымку. – Я вижу дом и девушку. У неё светлые волосы и глаза голубые, – мягкая рука Гирд коснулась щеки Марбла, словно кошачья лапа. – Ты сходил с ума от её голоса и походки, но легко оставил её позади ради того, что важнее. Да?
Он медленно кивнул, не сводя глаз с волшебницы. Орис напряглась. Она было шагнула вперёд, чтобы прервать этот странный диалог, но Майрис её опередила.
– Гирд! – позвала она строгим голосом, не оборачиваясь на них. Она казалась вовсе не заинтересованной в происходящем, потому её вмешательство было неожиданным. – Не балуйся.
Волшебница тут же одёрнула руку, смущённо взглянув на Майрис. Она выглядела ребёнком, у которого отобрали игрушку за плохое поведение.
– Простите, – пробормотала она. – Давно не удавалось читать с такой лёгкостью. Вокруг одни волшебники, а тут просто открытая книга. Прости, – сказала она, повернувшись к Марблу.
Моргнув, он отступил на шаг назад и издал мученический стон. Он схватился за голову и медленно опустился на скамейку. Орис тут же бросилась к нему, искоса неодобрительно глядя на Гирд.
– Проклятая ведьма! – простонал брат на родном языке. – Я чувствую себя изнасилованным!
– Не говори того, о чём не имеешь не малейшего понятия, – с лёгким раздражением отозвалась Майрис. Марбл тут же осёкся и, кажется, даже пробурчал себе под нос извинения. Неловкость, повисшая в воздухе, была настолько плотной, что, казалось, её можно ощутить кожей.
– Мне кажется, ты не очень расположен меня прощать, – равнодушно предположила Гирд. Лицо её утратило ту невероятную волшебную красоту, и глаза стали обычными – насколько её насыщенные сине-зелёные глаза можно было считать обычными. Она снова была уставшей, сгорбленной и унылой.
– Зачем ты сделала это? – спросила Орис, успокаивающе поглаживая брата по плечу. Она грозно сдвинула брови, но, кажется, Гирд это не впечатлило.