И это было первое видение в его жизни лишенной Дара.
— Это большая честь для пса — умереть от руки его королевы, — произнёс Викфорд хрипло и, оттолкнувшись от стены, вышел, прихватив с собой стрелы и лук.
Часть 2. Дорога в Гранард
Глава 10. Кто предатель?
Уезжала Эрика с тяжёлым сердцем.
Ей казалось, она делает что-то непоправимое и глупое, почему-то такая мысль зародилась у неё в голове. Она обошла замок, глядя с тоской на тёмную полосу леса.
Именно там, в этом лесу её душа начала понемногу заживать, после того, что произошло, а сейчас её как дерево вырывают с корнями из земли и отправляют в какие-то неведомые края. Она присела на подоконник в башне. В этом безлюдном месте она любила наблюдать за горизонтом, за небом и облаками, а сейчас смотрела на то, что происходит во дворе: как тавиррцы вьючат лошадей, как дети стоят поодаль, наблюдая за мрачными мужчинами, на Викфорда, который говорил о чём-то напряженно с Корином Блайтом.
Псы торопились, и Эрика хоть и посмеялась сегодня утром над их командором, но в душе он была согласна с тем, что уехать нужно поскорее. Она искренне удивилась, узнав, что Ивар Йорайт решил вернуться, чтобы отомстить. Викфорд не сказал ему, что Эрика невеста самого короля, и может быть зря, может тогда Ивару не пришло бы в голову, ехать сюда, чтобы подраться. А может это была его уязвлённая гордость? Хотя это странно, Ивар не отличался буйным нравом, а уж о том, чтобы сражаться и речи не шло, так что случилось? Но сейчас у неё не было сомнений в том, что в этот раз Викфорд убьёт беднягу Ивара.
Её размышления прервали голоса, доносившиеся с лестницы. Эта башня была пуста, и никто, кроме Эрики в неё не ходил. Да и она забиралась сюда, когда хотела погрустить и побыть одна, поэтому и удивилась, узнав в одном из говоривших дядю Тревора. Второй голос был ей незнаком.
— Я не спрашиваю тебя Тьен, что мне делать! — раздражённо говорил дядя.
— А тебе следовало бы знать, что Нье'Каваны против! И Нье'Риганы, и Малены, и Киффы! — мужчина по имени Тьен был явно раздражён.
— Мне плевать кто там против! Они казнили моего брата, и я сейчас старший мужчина клана, и буду делать так, как посчитаю нужным. А если Киффов что-то не устраивает, то пусть придумают план получше! И если это всё, за чем ты сюда прискакал, то убирайся.
— Значит, ты не одумаешься?
— Я уже подписал бумаги и Эрика тоже.
— Бумаги же ещё здесь, как я понимаю? — вкрадчиво спросил Тьен.
— Даже не думай! Если ты хоть пальцем шевельнёшь, я тебе его оторву и засуну туда, куда тебе не понравится, ты понял меня? — прохрипел дядя зло. — Я сделаю, что решил, и никакие Киффы или Малены мне не помешают. А ты проваливай! Где были Нье'Риганы, когда проклятый король жёг наши города? Думали отсидеться на севере? Передай им, что пусть подотрутся чертополохом!
— Ты предатель! Ты предаёшь всё, за что мы боролись! Ты хочешь жить под пятой проклятого короля?
— Я просто хочу жить, Тьен, а ты, видимо, сдохнуть. Но я не позволю тебе утащить за собой и всех нас, проваливай!
— Пеняй на себя, — зло выплюнул Тьен.
Они ушли, а Эрика вспомнила, что слышала от отца о Тьене Нье'Ригане — сыне найта с севера, из клана Орешника. Видимо это был он и, судя по разговору, северные кланы не поддерживали мирный договор, который от лица всех балеритов подписали она и дядя Тревор.
Эрика вздохнула. С одной стороны это глупо, ведь Балейра всё равно проиграла и только вопрос времени, когда падёт строптивый север, но с другой стороны — она уважала желание северян стоять до последнего. И будь она мужчиной, то не поступила бы так, как дядя Тревор, а ушла бы сражаться до последнего.
Она выглянула в маленькое окно, что выходило на разрушенную стену, и увидела, как Тьен Нье'Риган уходит в сторону леса. У стены он обернулся, и Эрика успела разглядеть его лицо, а потом он набросил капюшон и нырнул в густой ольховник.
Эрика услышала, как её зовут, и спустилась вниз. Настало время уезжать. Прощание с Кинвайлом было коротким, потому что отряд торопился, но на лицах жителей замка она не увидела сочувствия. Когда стало известно с каким поручением приехали тавррцы, всё сразу изменилось. Все смотрели на неё теперь так, как будто после обряда она уже надела на голову вражескую корону и сама стала врагом. И чувствовать это было очень неприятно. И только тётя Бригитта, прощаясь, вытерла скупую слезу и сложила пальцами руну удачи. Да ещё самая младшая из дочерей Бригитты — Марин, привязала к её седлу оберег сплетённый из травы и ивовых ветвей, для хорошей дороги. Эрика улыбнулась скупо и пришпорила коня. Хотелось плакать. Даже не плакать — выть, но псы не должны увидеть её слёз.