Аргус тряхнул головой. Нужно прекратить это. Подумаешь, женщина. Нет, даже не женщина — посылка, которую он доставляет. Предмет договора.
Но как же сексуально виляет ее зад, когда она идет. Как легкая невесомая ткань платье обвивается вокруг ее бедер, льнет к ним, как льнули бы его губы.
Она обернулась, словно прочитав его мысли. Ее взгляд был надменным. Она понимающе улыбнулась, словно злорадствуя.
В эту игру могут играть двое, подумал Аргус. И он с удовольствием покажет ей свое мастерство.
Впереди лес становился все реже, сквозь ветки можно было рассмотреть пустое пространство. Сначала Кира подумала, что это конец хождения в чаще, однако когда дошла до предполагаемой опушки, остановилась как вкопанная, хватаясь за ветки.
Огромная пропасть, на дне которой текла мелкая речушка, расстелилась на их пути. Голова кружилась, словно она была на карусели. Хотя и их Кира с детства не любила. Ее всегда укачивало.
— И как мы переберемся?
— Боишься высоты? Стала белая, как снег.
— Скажем так, я не умею летать и у меня нет абсолютно никакого желания пытаться.
— Тогда постарайся не разжимать свои конечности, когда я буду переправлять тебя на другую сторону.
Аргус повернул влево и стал пробираться по краю в поисках чего-то. Они шли минут пять, потом он нагнулся к кусту, стал разгребать ветки и листву. И в конце концов достал веревку.
Мощными движениями наматывая ее на локоть, он поднимал своеобразный мост.
У Киры екнуло сердце. Две бечёвки, одна ниже, другая выше. Она точно знала, как по ним нужно перебираться, но ни за что не решилась бы на это. Посмотреть на такой способ преодоления пропасти по телевизору в программе о сумасшедших путешественниках она еще была способна. Но сделать это самой? Никогда!
— Пойду первым, повторяй все в точности, как я, — говорил Аргус, закрепляя веревку вокруг ствола дерева.
— Не уверена, что мне стоит это делать. А другого пути нет?
— Нет. Во всяком случае, в ближайших десяти километрах.
— Аргус, это очень плохая идея. Я боюсь высоты. У меня кружится голова.
— Вот уж не надеялся, что у тебя будет на меня такая реакция, — усмехнулся он.
— Не на тебя, а на пропасть! Видишь ли, я очень впечатлительная, а эти размеры производят на меня просто неизгладимое…впечатление. Падать я буду долго.
— Ты еще много не видела, так что подожди падать, — его улыбка стала еще шире.
— Брось свои шуточки. Я говорю серьезно. Я не перейду.
— Тогда обвяжись концом веревки, крепко, а я второй привяжу к себе. Подстрахую тебя.
Кира понимала, что так или иначе, ей придется последовать за ним. Именно по этим ниточкам. В их прочности она сильно сомневалась. Но мысль, что Аргус не стал бы так просто идти на верную смерть, немного приободрила ее.
Она обмотала конец брошенной ей веревки вокруг талии. Узлы ее вязать не учили, но она так намудрила, переживая за свою жизнь, что и самому Гордию стало бы завидно.
Аргус повязал второй конец вокруг себя и они двинулись к обрыву.
Мужчина ступил на веревку, держась за другую рукой.
Кира попыталась унять дрожь, сотрясающую тело. Когда ее ноги оказались над пропастью, она перестала дышать.
— Вниз не смотри.
— А как я буду знать, куда ставлю ноги?
— Ну, смотри на веревку, но не ниже. А еще лучше, иди на ощупь.
— Иду, как могу.
— Крепче держись руками.
— Как могут, так и держат. Не нервируй меня.
Они продвигались небольшими шагами. На середине опасного отрезка ветер стал раскачивать веревочный мост. Перед глазами у Киры все поплыло.
— Не бойся, это просто ветер немного нас подгоняет. Веревки прочные. Ничего не случиться.
— Уже случилось. Я как птица, зависла на веревочке над этой. этой… этим адовым разломом. А я ведь не птица. И если я свалюсь, то долечу прямо до земного ядра. А я никогда не увлекалась геологией. И не была особо большой поклонницей Жюля Верна.
— Ты всегда в таких ситуациях начинаешь трещать?
— Это мой способ подтвердить, что мозги еще работают.
— От этого у меня начинает болеть голова.
— Мне плевать на твою голову, главное, чтобы моя осталась целой и невредимой.
Они практически подошли к противоположному краю. Аргус стал на каменистую почву, подтягивая ее.
Кира поставила одну ногу, вторую, и приготовилась свободно вздохнуть, как камни под ее ногами поддались и она полетела вниз. Пытаясь ухватиться руками за выступ, она мгновенно ободрала пальцы в кровь, сдирая ногти, вопя от ужаса.
Ее падение остановилось. Она взглянула вверх. Аргус обеими руками держал веревку, упираясь ногами в корягу.
Она цеплялась за все, до чего могла дотянуться. Ноги искали опору. Она нащупала корень дерева, пробившийся сквозь почву, и стала пытаться опереться о него, чтобы переместить свое тело вверх. Обеими руками схватилась за веревку, не спуская глаз с мужчины.
Куски глины и камней сыпались из под ног Аргуса. Ей показалось, что он медленно съезжает вниз.
— Только не бросай меня, пожалуйста, — молила она.
— Не брошу, — процедил он сквозь сжатые зубы.
Одной рукой он удерживал соединяющую их веревку. А другой пытался дотянуться до тонкого деревца. Подвешенное тело Киры дернулось, нога соскользнула и она опять беспомощно повисла над краем пропасти.
Однако уже через мгновение ее потянули вверх. Она вскарабкалась на предательский выступ и упала Аргусу на грудь. Он лежал на земле и тяжело дышал, воздух со свистом вырывался из легких.
Она уронила голову, позволяя телу, наконец, расслабиться.
Сердце под ее щекой билось сильно и уверенно. Она подняла глаза и встретилась с его взглядом.
— Спасибо, — прошептала она, не в силах отвести глаз. Синие омуты мерцали в глубине, ярко выделяясь на смуглом лице.
Он подтянул ее вверх по своему телу и припал к губам. Его рот был твердым, жестким, требовательным, но она отвечала так неистово, как мог только человек, чудом избежавший смерти.
Голова опять закружилась, но уже от движений его языка. Кира понимала, что это не та благодарность, которую ей стоило бы преподнести, тем более, это из-за него она чуть не погибла. Но ничего не могла с собой поделать, еще крепче вжимаясь в его каменно-твердое тело.
Этот мужчина привлекал ее. Настолько сильно, что она даже стала забывать, что он ее тюремщик. Ее похититель.
Его руки на ее попке заставляли ее хотеть иных обстоятельств для них. Когда она сейчас бы не задумывалась о последствиях, а потянулась бы к низу его футболки, чтобы стянуть ее, обнажить это божественное тело, касаться его губами.