— Ты искал ее несколько лет, — задумчиво заговорил старик, в его глазах мелькнула насмешливая искра. — Она, наверное выросла из маленькой девочки?
— Да, — смутился Аргус, — она превратилась в красивую женщину.
— И уж не поэтому ли ты привел ее сюда, вместо того, чтобы вести к Волшебникам?
— Ты проницателен, как всегда, учитель, — горько усмехнулся мужчина.
— Кто она?
— Волшебники сказали, что ей суждено стать Провидицей.
— И она знает об этом?
— Я рассказал ей, когда объяснял, куда она попала через портал.
— Провидица, — протянул Марун, его глаза застыли, словно он перебирал на складе своей памяти книги, таящие секреты прошлого и настоящего. — Откуда им стало известно о ней?
— Я был в храме, когда им открылось магическое окно и в нем показалась она.
— Они добыли некий секретный ингредиент для этого колдовства, не так ли?
— Слеза Ведуньи.
— Тогда все очень серьезно и их утверждение верно. Она вполне сможет найти осколок Талисмана, если ее к этому принудят или попросят.
— Я … не знаю, что мне делать, Марун. Я должен проводить ее к Зеркальному источнику, чтобы она обрела свою силу. И там передать ее Волшебникам. Хотя ее таланты уже сейчас привлекают внимание.
— Неужели, — Марун сощурил глаза, внимательно всматриваясь в Аргуса. — И каким же образом?
— Она видит то, что скрыто от глаз. Недавно рассмотрела в советнике короля Симпата. И это при том, что у него была повязка на глазах и годы он успешно скрывал свою истинную личину.
— Я даже не могу представить, какой могущественной провидицей она станет, когда искупается в источнике.
— Ее ищут враги. Возможно, и друзья, но я в этом сильно сомневаюсь. Человек, к которому я обратился за помощью и который предал меня, был из ее клана.
— Провидица?
— Да.
— И почему ты решил, будто они не хотят ее получить?
— На ее деревню напали. И искали именно ее.
— Может быть, чтобы доставить к своим?
— Для такого дела головорезов не нанимают. Половину деревни они убили, кого-то угнали в рабство.
— И все же, почему ты здесь? Разве время и обстоятельства не подгоняют тебя?
Аргус склонил голову. Его челюсти сжались так сильно, что скрипнули зубы. Да, он должен был идти сейчас к восточному порталу. Должен был по его расчётам через пять дней добраться до Зеркального источника. Однако это последнее, что ему хотелось сделать.
— Я хочу нарушить договор и теперь ищу возможность, как это сделать, — сказал он тихо, но твердо.
— Не может быть! — выдохнул старик. Он потрясенно уставился на мужчину, которого считал своим учеником, талантливым Охранником, сыном. — Что связывает тебя с этой девочкой?
Аргус молчал. Он и сам не знал названия этому щемящему ощущению, поселившемуся в груди. Однако был твердо уверен, что не сможет ее никому отдать, отпустить от себя. Она не говорила ему о каких-то своих чувствах, не давала повода думать, что они есть. Но заглядывая в ее глаза, чувствуя ее сердцебиение, когда он подходил к ней, прикасался, просто находился рядом, он верил, что небезразличен ей.
— Аргус, сынок, посмотри на меня, — голос Маруна был добрым и печальным, — ты же лучше всех нас знаешь, что будет, если нарушить договор.
— Знаю, — на скулах Аргуса заиграли желваки.
— Это соглашение, скрепленное кровью.
— Поэтому я и пришел к тебе, чтобы выяснить, как его нарушить.
— В наших летописях и преданиях за тысячелетия не было ни единого упоминания о том, чтобы Охранники смогли без последствий разорвать договор с нанимателем.
— Неужели ничего?
— Стал бы я об этом так уверенно говорить после того, что случилось с твоим отцом! — проскрипел Марун.
— Мой отец тоже просил тебя об этом?
— Крон приходил ко мне. Так же, как и ты теперь, — боль и горечь перекатывались в глухом голосе старика. — Он не доставил Полету к Симпатам, вместо этого спрятал ее здесь. В своем доме. Там же, где и ты прячешь сейчас свою девчонку. Крон влюбился в твою мать сразу же. И хотя сопротивлялся чувствам, это длилось недолго. Когда Симпаты поняли, что их обманули, они не стали соваться сюда — слишком рискованно. Но они использовали кровь твоего отца. Он умер быстро, на руках у Полеты. Она была безутешна. Мы месяцы искали хоть какой-то намек на то, чтобы обойти кровавый залог, но ничего, абсолютно ничего не нашли. Он предпочел умереть, но не отдать ее.
Аргус знал эту историю. Полета умерла при родах. Его никогда не держали материнские руки, ее голос не пел колыбельных. А отец не учил правильно использовать свою силу, владеть оружием, охотиться. Однако его кровь, как и его судьба, передалась ему, единственному сыну, по наследству.
— С тех пор больше никто из клана не рисковал так, — тихо сказал Марун. — Пример твоего отца отбил охоту. И еще раз доказал, что клятва нерушима, что твоя жизнь в руках твоих нанимателей. В древних письменах сказано, что когда-то, когда Охранники только появились и выполняю свою миссию, свой священный долг, в крови не было необходимости. Защищать того, кто в этом нуждался, было делом чести. Но потом, когда мир изменился, и мы вместе с ним, кровавый залог нашей верности стал обязательным при заключении договора.
— Может быть, мне тоже оставить ее здесь, — мрачно произнес Аргус. Он думал о своей смерти. Он положил ее на весы, на другой чаше находилась жизнь, но без нее, в мучениях о том, что с ней сделают. Выбор был ему ясен.
— Не думаю, что это будет выходом. Полета была обычной девушкой, вызвавшей интерес у Симпата из состоятельной семьи. Твоя же девочка вызывает не только интерес. И не только у Волшебников. Ее отыщут здесь. Вряд ли наши Охотники станут защищать ее, если враг будет многочисленным и сильным. Они не подвергнут опасности свои семьи и семьи своих братьев.
— Что же мне делать? — Аргус смотрел в глаза старика, не осознавая, какое отчаяние написано на собственном лице.
— Я бы советовал тебе отдать ее.
— Не могу. Никогда.
— Ты можешь сделать необходимые приготовления. Можешь найти ей союзников. Обучить ее. Но от твоей смерти она не выиграет.
Аргус уронил голову в ладони. Значит, отдать… Предать ее…
Он встал и подошел к маленькому пыльному окошку, через которое проникал слабый свет. Посмотрел на высокие деревья, сгибаемые ветром.