— Нет, не все, — залихватски возразил он и, уверенный в своей неотразимости, привлек ее к себе, крепко обнял. Она двумя руками уперлась ему в грудь, жестко оттолкнула и сказала просто, как нечто разумеющееся:
— Ничего не было и не будет, Дима. Я просто пожалела тебя сегодня ночью. Не хотела, чтобы ты плакал.
…Форсистый «пежо» подкатил к входу в Управление милиции ЦАО и остановился. Солидный бизнес-водитель, увидев приветливо улыбавшегося молодого человека на ступенях, спросил у своей миловидной спутницы:
— Это тебя встречают?
— Откуда я знаю? — нервным вопросом ответила она.
Молодой человек уже подходил к «пежо», не переставая улыбаться.
— Ничего не выдумывай, говори только то, что видела, — быстрым полушепотом приказал муж.
— Не учи меня, Саша, — холодно осадила его жена и, распахнув дверцу, во всей красе явилась перед молодым человеком, который заулыбался еще пуще.
— Здравствуйте, Юлия Кирилловна. Меня зовут Юрий. Это я вчера звонил вам.
— Очень приятно. Здравствуйте, Юрий, — завлекательно, грудным, совсем не таким, каким разговаривала с мужем, голосом приветствовала она симпатичного милиционера.
— …Здравствуйте, Юлия Кирилловна, — полковник Лапин, выйдя из-за стола, учтиво шагнул ей навстречу. — Меня зовут Константин Георгиевич. Прошу вас, присаживайтесь, — он придвинул стул поближе к своему столу, а сам вернулся на рабочее место. — Юлия Кирилловна, откинем в сторону всяческий протокол в нашем разговоре. Протокол — бумажка, которую при необходимости потом составит наш Юра. Давайте просто поговорим о том, что произошло с вами в семнадцать часов тридцать две минуты тридцатого мая, так сказать, в последний день весны. И желательно в подробностях, с запомнившимися вам деталями.
— Какие подробности, какие детали?! — в недоумении воскликнула Юлия Кирилловна. — Это был миг. Но этот миг я запомню на всю жизнь.
— Н-да, — Лапин раздумчиво почесал нос. — Но и жизнь — только миг в этом мире бушующем, как поет Олег Даль. Тогда давайте по порядку, Юлия Кирилловна.
— Я вызвала лифт, нажала кнопку и спустилась на первый этаж. Дверцы разъехались, и предо мной предстал убийца.
— Вы говорите «убийца», — перебил Лапин. — Значит, вы видели, как он убивал?
— Как я могла увидеть, когда он уже расправился со своей жертвой?
— Вы видели его лицо?
— Конечно. Он был готов растерзать меня. Когда открылись двери лифта, он поднялся и двинулся ко мне. Но мои подсознательные импульсы сработали безотказно: я инстинктивно нажала кнопку.
— Юлия Кирилловна, я спрашиваю вас о конкретных вещах. Вы видели его лицо?
— Да. Это была маска смерти. Страшнее в своей жизни я ничего не видела.
— Юра, — ласково сказал Лапин, и хваткий Юра тотчас разложил на столе десяток фотографий. — Юлия Кирилловна, посмотрите на эти карточки повнимательней и скажите, есть ли среди них фотография человека, которого вы видели у лифта?
— Я видела его лишь мгновение… — неуверенно начала Юлия Кирилловна, но поднялась со стула, чтобы основательно изучить фотки. И вдруг визгливо, с надрывом, будто преследуя, закричала: — Вот он! Вот он!
И тыкала, тыкала в одну из фоток пальцем. Лапин взял эту фотку.
— Не думай о мгновеньях свысока… — завел он, а потом, с любовью разглядывая портрет Дмитрия Колосова, позволил себе не согласиться с дамой. — Какой же он страшный? Очень даже красивый парень.
Бедовый кожаный мальчик Ольга шла узким проходом меж бесконечных совковых гаражей. Шла, шла и дошла. У одного из боксов возился с мотоциклом лохматый и роскошно бородатый амбал. Чтобы оторвать его от увлекательного занятия, Ольге пришлось здороваться криком:
— Привет, Блюминг!
Блюминг, видимо, что-то расслышал, выключил пулеметно стреляющий мотор и выпрямился во весь свой гигантский рост.
— О, сестра по колесу! Зачем прилетела, птичка? По своей «хонде» соскучилась?
— Она в порядке?
— Как герла перед свадьбой. Зачем она тебе? Покрасоваться или мир посмотреть?
— В наем сдаю. У тебя, случаем, большого шлемака не найдется? И курточку какую-нибудь старенькую на лонгового паренька.
— Надыбаю.
— И вот еше что. Твой нотариус быстренько может доверенность сделать?
— Как быстренько?
— В часок.
— Мать, ты обнаглела.
— Жизнь заставляет, Блюминг!
…«Хонда» вырвалась из гаражной улочки и помчалась к проспекту Мира. За рулем сидел миниатюрный кожаный мальчик, а на заднем сиденье горой возвышался Блюминг.