— Я отлучусь ненадолго. Ждите меня здесь.
— Что случилось, ребята? — на этот раз уже обеспокоенно спросила Аня.
— Вовка тебе все объяснит.
— А что мне объяснять, если я ничего не знаю?
Выскочив через терраску за сарай, Дима, спрятавшись в тень его серой стены, внимательно осмотрелся. Он был невидим со стороны улицы. Свинцово-черный дым Анькиного костра весьма удачно стелился по склону Соборной горы, почти полностью закрывая малозаметную тропку. В путь. Чуть наискось — по прямой восьмидесятиградусный обрыв вообще не преодолеть — по тропке взлетел наверх. Всего-то метров сорок-пятьдесят, но запыхался. Пригнувшись, прячась за низкими кустами, Дима добрался до края обрыва и улегся на траву.
Немыслимой красоты картина открылась перед ним. С трех сторон — сияющая всеохватывающая живая Волга, вдали, за волжской водой — темно-зеленый ельник и зеленые поля, чуть сзади и справа — устье Шохонки, мостик через нее, рядом — непобедимая армада сотен разноцветных моторок и соборы, русские соборы. Собор на Левитановской горе, собор на Шарихе, собор здесь, за спиной.
А что внизу? А внизу — мерзость. Один мерзавец, в куртке, перекрывал улицу, а второй, в блейзере, с малого взгорья в бинокль рассматривал окна Анькиного дома.
Опять вода. На берегу Московского водохранилища в беседке, обвитой лозами дикого винограда, Ирина Игнатьевна принимала дорогого гостя. Дорогой гость, мужик лет между тридцатью и сорока в безукоризненном пиджаке, сидел за столиком, уставленным разнообразными драгоценными напитками, пил минеральную воду из стакана и рассеянно слушал хозяйку, неотрывно глядя на закатную дорожку, от низкого солнца спустившуюся на воду.
— Впрочем, мне кажется, — завершала монолог Ирина Игнатьевна, — да что там кажется, я почти уверена, что ему ничто и никто не угрожает, но само отсутствие Димы ставит под сомнение реализацию наших таких интересных начинаний. — Завершив самозабвенное токование, она глянула на стакан в руке гостя. — Так и ничего не выпили. Не считаете возможным быть настоящим моим гостем?
— Воду-то пью, — не очень вежливо ответил гость.
— Ну а коньяку, виски?
— В завязке.
— А вы… — начала было Ирина Игнатьевна, но он ее перебил:
— Не ужасайтесь. Я не запойный. Просто слегка подрастерял за последнее время физическую форму, поэтому приходится отказываться от некоторых радостей жизни.
— Я и не собиралась ужасаться. Вы не поняли меня, Георгий… Можно, я буду называть вас так, без отчества?
— На паритетных началах. А я вас — Ириной.
— Идет! — кокетливо согласилась Ирина Игнатьевна. — Ира, Ирочка, Прусик. Молодость возвращается.
— И сразу кокетничать, Ирина. Вы достаточно молоды…
— Всего лишь достаточно?
— Вы предельно молоды. Согласны? Закрываем дискуссию и сразу о деле. Вы прелестно и в подробностях живо описали ситуацию, но мне не совсем ясна суть задания, которое вы намерены мне предложить. Короче — что я должен сделать по вашему поручению?
— Неужели вы, опытный детектив, не поняли, что я хочу?
— Не понял. Объясните мне, тупому. По пунктам. Первое, второе, третье…
Слегка обиженная Ирина перешла на сугубо деловой тон.
— Первое: разыскать как можно скорее Дмитрия Колосова. Второе: по возможности отыскать контраргументы против косвенных улик, на которые опирается следствие. И последнее. Определить, кто и зачем садистски преследует этого молодого человека.
— Вот это по-нашему, по-советски, — похвалил Георгий. — А теперь, помолясь, обсудим некий щепетильный вопрос. Мое приглашение согласовано с вашим мужем или это милая самодеятельность?
— Я получила от мужа полный карт-бланш.
— Не сомневаюсь. Но он в курсе, чем я должен заняться? Ведь ему придется оплачивать мои немалые расходы.
— Я достаточно обеспечена, чтобы оплачивать их сама.
— Чтобы меня нанять, скопили из карманных расходов?
— Не находите, Георгий, что вы вольно или невольно мне нахамили?
— Не нахожу. В наших возможных отношениях должна быть полная ясность. Как говорится в одном старом фильме: «Малютка горой стоит за ясность».
— Вы глубоко заблуждаетесь, думая, что я существую исключительно на подачки мужа. В финансовом отношении я никоим образом не завишу от мужа-миллионера. Я, если можно так выразиться, самостоятельная экономическая единица. Мне, лично мне, принадлежит довольно крупное предприятие по производству металлической и пластиковой тары, приносящее неплохой доход. И в моих возможностях оплатить и создание нового, по-настоящему нового театра, и уж, во всяком случае, все траты по нашему с вами делу.