– А меня Розина, – ответила девочка и сделала короткий книксен. – А зачем ты назвал свой возраст?
– Я надеялся, что ты в ответ назовешь свой, – предположил Оли.
– Тогда почему не спросил?
– Потому что девчонок спрашивать о возрасте неприлично.
– Ну, раз неприлично, то зачем тебе его знать? – упорно допытывалась она.
– Вот ведь… – раздраженно произнес Оливье. – Не похоже на то, что ты должна разгуливать здесь одна. Хочу узнать, где твои родители или с кем ты пришла?
– Я пришла сюда одна! – возмущенно сообщила она.
– Тогда я вижу в этом некоторую проблему, – почесал затылок Оли. – Ладно, а где ты живешь?
– За лесом, – она указала рукой куда-то вдаль, выше макушек старых дубов.
Оли вытянул губы в трубочку, плотно их сомкнув.
– Ясно. За лесом. Просто отлично. И что ты здесь одна делаешь?
Розина растерялась и посмотрела под ноги.
– Пришла на рынок, – бойко соврала она.
– Прости, а у меня что, на спине прилавок? – уставился на нее Оливье. – Ты второй день за мной ходишь, а я не похож на торговца.
Малышка поняла, что сама запуталась в своих выдумках, а потому ее губы отчаянно задрожали, и она захныкала.
– Стой-стой-стой-стой-стой! – затараторил Оли, выставив вперед руки. – Это не в упрек! Все… Ты можешь перестать реветь?
От его слов она зашлась пуще прежнего. Оливье закатил глаза и стал к ней осторожно приближаться, не опуская рук.
– Так, все хорошо. Розина, верно? Розина, все хорошо, – он подобрался к девочке и осторожно обнял ее. Все, что он знал о девчачьих слезах, так это то, что быстрее всего они сохнут на чужих свободных плечах. Он неловко, едва касаясь, трогал, даже не хлопал, ее лопатку.
– Я предположу, что ты потерялась?
– Нет, – простонала она.
– Нет, – повторил Оливье, силясь найти хоть какое-то объяснение происходящему. – А… Слушай, Розина, я не знаю, чем могу тебе помочь, ты не говоришь. Хочешь пирожок? Или грушу…
– Пирожок, – вдруг уже тише сказала она и перестала плакать.
– Ага.
Оливье смиренно принес ей заказ из корзинки. Розина медленно откусила крохотный кусочек.
– Ты можешь не смотреть?
– Да, – Оливье вообще отвернулся, пока она снова не заплакала. – Так, что с тобой приключилось?
– Не скажу.
– Хорошо, – покорно согласился Оливье. – А куда тебя можно отвести?
Она молчала.
– Слушай, я понимаю, что женщины стремятся быть загадочными, но это, знаешь, уже перебор!
– Можно я пойду с тобой? – послышалось за его спиной.
– Прости? – Он обернулся через плечо.
– Я могу пойти с тобой? – робко повторила она.
Оливье замер на секунду, а потом кивнул.
– Честно говоря, я других вариантов не вижу.
– Хорошо, – уже поживее отозвалась Розина. – И мне десять.
Сложнее всего было объяснить отцу, почему Оливье ушел за сладостями к чаепитию, а вернулся с ребенком. Он рассказал обстоятельства их встречи. Мастер Барте отнесся к девочке с особой чуткостью, тоже боялся спугнуть едва построенный мостик доверия – ее или сына, сказать было сложно. Он принес малышке самых красивых марионеток, естественно, не живых, и стал знакомить ее с куклами. Розина просияла от увиденного и увлеклась игрой на долгие часы. Оливье тихо спросил отца: «Что делать будем?»
– Что делать… Давай-ка дождемся Ле Гри, может, он подскажет, – предположил мастер Барте, поглядывая на девочку.
– Думаешь, он в ее будущем разглядит что-то из ее прошлого? – задумчиво спросил Оливье.
– Что? – Отец словно отвлекся от своих мыслей. – А, да: может, разглядит.
Мэб Ле Гри вернулся в лагерь через три дня. Он извинился за долгое отсутствие и заверил, что приступит к общим репетициям сегодня же.
– Погоди, – хмуро придержал его мастер Барте. – Пойдем к Оли.
Маленькая Розина за это время обжилась в фургоне Оливье, сам же он по привычке оставался в отцовском. Хотя капризы девчонки его поначалу донимали: она буквально требовала, чтобы Оливье сидел с ней, пока она не уснет. Розина ныла, как ей страшно засыпать одной ночью в фургоне. Вместо сказок Оли читал ей наработки своих пьес, естественно, тех, что собирался ставить для малышни. А девочка оказалась не промах – она помогала ему: прерывала чтение хлесткими комментариями, которые всегда были по делу и к месту. У нее были природная чуткость и умение критиковать тактично и понятно – так, что Оливье говорил не «Да ну тебя!», а «Точно, спасибо!».
И вот на их читку сценария пожаловали Барте и Ле Гри. При виде Розины на лице провидца перемешались удивление и возмущение.
– Ах ты, негодница! – воскликнул он. – Как ты посмела? Твоя сестра обшарила весь лес! Она выплакала все глаза, не находит себе места! Розина, можно ли так? Верховная леди отправила отряд на твои поиски. Давно ты здесь?!