Ободренная этим, Шарлотта продолжала:
– Именно! Правда, мой брат говорит, что надо сначала взяться за уздечку, прежде чем делать это. Но если они думают, что мы хотим им зла… И это когда мы заботимся о них и балуем их с самого рождения! Они просто пустоголовые!
– Боюсь, им и в самом деле недостает ума, – признал он. Глаза ее при этом широко раскрылись.
– Но вы же их любите, разве нет, сэр?
– Вы любите только те существа, которые могут похвастаться умом, а я нет. У каждого человека свой вкус, – ответил сэр Уолдо и весело взглянул на Анциллу. – Мне кажется, у нас с вами похожие вкусы, мисс.
– Господин Чартли ввел вас в заблуждение, сэр. Я очень посредственная наездница. Шарлотта, не пора ли вернуться к нашему занятию?
– Но вы заглянете ко мне домой перед уходом? – сказал священник. – Сэр Уолдо восторженно отозвался о нашей маленькой церкви, и я обещал показать ему нашу усыпальницу двенадцатого века – гордость приходского храма, правда?
Он ушел. Сэр Уолдо с улыбкой поклонился дамам и последовал за священником. Но когда цветы были расставлены по вазам так, как хотела Анцилла, и она, подхватив пустую корзинку, позвала Шарлотту к выходу, их нагнал священник, и они вышли из церкви все вместе. Анцилла оказалась рядом с сэром Уолдо на тропинке, ведущей к дому священника. Она отклонила его любезное предложение понести корзину, но чтобы он не обиделся, спросила о том, как ему нравится йоркширский пейзаж.
– Пока нравится, но я еще далеко не все здесь посмотрел, – ответил он. – Собственно говоря, почти ничего еще не видел. Основную часть времени я провел в Лидсе. Надеюсь, в ближайшее время поближе познакомиться с окрестностями. Мой юный кузен успел проявить гораздо больше интереса к вашей природе. Окунулся в нее, можно сказать, с воодушевлением. Он говорит, что здесь красивее, чем в его графстве. Во многом он обязан сквайру, который показал ему, где у вас тут отличная рыбалка.
Она засмеялась.
– Надеюсь, ему понравится эта забава. У меня в этом деле мало опыта, но, по-моему, полная корзина пойманной рыбы – вовсе не обязательное условие для того, чтобы настоящий рыбак получил удовольствие. Важен сам процесс.
– Действительно так. Но вот поймать и упустить рыбу – это уже другое дело!
– Естественно! Неудивительно, что это обстоятельство способно самого веселого человека повергнуть в мрачное расположение духа. Ведь с крючка срывается всегда самая большая рыба!
– Начинаю думать, что вы достаточно искушены в этом занятии. Вы точно передаете атмосферу.
– Да нет. Просто в молодости я нередко сопровождала на рыбалку своих братьев. Впрочем, вскоре я поняла, что эта забава не для меня. Когда я уходила домой с пустой корзиной, – а это случалось почти всегда, – у меня было такое чувство, что я зря потеряла время. Наконец я решила, что рыбалка – это скука смертная. А когда рыба все же попадалась на мой крючок, я просто не знала, что с ней делать. Чтобы взять ее в руки – ну уж нет! Они так извиваются!..
Они достигли калитки. Он открыл ее для мисс Трент и совершенно серьезно сказал:
– Именно извиваются! А еще они такие скользкие! Почти также неприятны, как лошади мисс Шарлотты, которые дергаются и трясут головами!
Она вошла в сад и задержалась там, ожидая, когда Шарлотта и священник нагонят их.
– Бедная девочка! Со стороны господина Чартли было очень нелюбезно так подшучивать над ней. Я сама видела, как отчаянно она пытается преодолеть в себе страх по отношению к лошадям! Этот предмет является для нее очень щепетильным, она легко смущается. Хоть вы не смейтесь над ней!
– Можете быть совершенно уверены в том, что я не стану этого делать. Я бы вообще не рекомендовал ей мучить себя. Не любит лошадей – пусть не любит. Почему вы смотрите на меня такими удивленными глазами?
Она слегка покраснела.
– Разве я так на вас посмотрела? Впрочем, меня удивили ваши слова. Вы советуете ей не любить лошадей… Вы! Такой известный наездник!
У него удивленно приподнялись брови.
– Что же, по-вашему, я должен презирать всех, кому не нравятся лошади?
– Нет, но просто я имела частую возможность наблюдать за тем, как джентльмены, приверженные какому-либо делу, склонны с пренебрежением относиться к тем людям, у которых другие интересы. – Она быстро прибавила: – Впрочем, их можно понять.
– Это на ваш взгляд. А мне кажется, что это обычная чванливость, с которой нельзя примириться. – При этом он дразняще взглянул на нее. – Более того, мэм, мне начинает казаться, что это вы относитесь с пренебрежением к тем из нас, кто привержен какому-либо делу.
– Значит, я чванлива, и вы не собираетесь с этим мириться? – парировала она с улыбкой. – Боюсь, я заслуживаю такой оценки.
Их разговор был прерван появлением священника, который догнал их вместе с Шарлоттой. Он предложил сэру Уолдо пойти вместе с ним к нему в дом, но это предложение было вежливо отклонено. Сэр Уолдо раскланялся с дамами и направился в сопровождении священника на конюшню.
Шарлотте не терпелось обсудить нежданное знакомство, но мисс Трент удержала ее от этого, заметив, что громкий голос девушки будет слышен не только ей, но и самому предмету дискуссии. Шарлотта была послушной девушкой, достаточно внимательно прислушивалась к советам мисс Трент, следование которым гарантировало ее от многих глупостей. Но Анцилла слишком хорошо знала Шарлотту, чтобы поверить, что она будет молчать. У нее был такой склад характера, что в минуту волнения она могла выпалить все что угодно, ни на кого не оглядываясь, неминуемо вызвав тем самым неодобрение миссис Чартли, пусть и не выраженное явно.
Миссис Чартли была доброй женщиной, но строгих правил. Анцилла с облегчением вздохнула только тогда, когда ее подопечную увела к себе ее подружка мисс Джейн Чартли, которая сбежала вниз по лестнице, как только они вошли в дом священника. У Анциллы не было ни тени сомнения в том, что через пять минут стены классной комнаты наверху будут знать во всех подробностях об обстоятельствах состоявшегося сегодня необычного знакомства с Совершенным. Но гувернантка по крайней мере была спокойна за то, что ей не придется краснеть перед женой священника за прямолинейность и нескромность своей подопечной.
Когда Анциллу проводили в гостиную, она обнаружила там одну Пейшенс. Та была занята белой вышивкой и как раз заканчивала необычайно тонкий шов. Увидев Анциллу, она с радостью отложила свою работу в сторону. Ей также страстно хотелось поскорее обсудить Совершенного, как и Шарлотте, но Пейшенс была более воспитанной девушкой и менее стремительной в выражении своих чувств и мыслей. Поэтому в течение первых нескольких минут разговор велся на нейтральные темы, и только потом она сказала:
– Должна сказать вам, что сегодня у нас дома был совершенно необычный гость, мисс Трент! Папа повел его показывать церковь. Интересно, вы там встретились?
– С сэром Уолдо? Да, встретилась. Мы вернулись все вместе. Расстались у калитки. Затем твой папа пошел с ним на конюшню.
– Ах, да! Он приехал к папе с визитом, а потом был представлен маме и мне. Он был с нами почти полчаса! Что вы о нем думаете? Вы удивились, не правда ли? Должна признаться, что я была просто поражена. И мама, по-моему, тоже! Все джентльмены в округе только и говорят, что это великосветский принц. Я представляла его совсем другим, хотя раньше мне не приходилось встречаться со светскими людьми. Я, конечно, не могу судить… Но вы должны знать! Они что, все такие?! Или, может быть, он не светский человек?
– Нет никакого сомнения в том, что это светский человек и к тому же очень известный! Что же до того, все ли светские господа выглядят, как он, то я сказать ничего не могу, так как не водила знакомств со светом.
Пейшенс робко проговорила:
– Похоже, вам совершенно нет до всего этого дела. Честно говоря, я должна рассуждать также, как и вы, ибо порой такое услышишь об этих светских господах! Но… Он совсем не такой, каким я его себе представляла! Не горделив и совсем не соответствует образу «стремительного клинка», по выражению Дика. Он так прост в обращении! И не манерен! И очень осведомлен! И говорит о серьезных вещах! Он с папой разговаривал о тех лишениях, из-за которых страдают бедные слои… Я видела, что папе очень понравилось беседовать с ним. Папа был с ним согласен. Ну так что вы о нем думаете, мисс Трент?