Остальные ошарашенно застыли.
– Всё? Довольны? Я могу вернуться к работе? – и, не дожидаясь ответа, психолингвист снова надел на себя наушники – теперь уже оба сразу, а не как раньше, оставив одно ухо открытым.
– К работе могут вернуться все, – в этот раз ситуацию разрядил капитан. – Доступы я прописал, процессы восстановлены.
Ещё что-то набрав на панели, пилот развернулся и обратился к главе экспедиции:
– Вы разобрались с временным парадоксом? Меня интересует в первую очередь безопасность экипажа, можем мы совершить прыжок в этой звездной системе или нет.
– Ну… – астрофизик, все ещё растерянный, глянул на геофизика в неосознанном поиске поддержки, но быстро вошел в привычную научную колею. – В процессе. Но для нас опасности нет. Очень похоже, что теория Кворски нашла, наконец, подтверждение. Будем ещё анализировать, белых пятен слишком много. Нам нужна будет ваша помощь, чтобы разобраться, какой сбой в движках и как именно повлиял на прыжок и искажение времени и пространства.
– На выходе из прыжка колония практически сразу воткнулась в поверхность планеты? – зачем-то уточнил биохимик, понизив голос.
– Да.
– Не хотелось бы повторить их судьбу… – учёный задумчиво болтал в пальцах ручку и смотрел в пол.
– Погодите-ка… – геофизик озадаченно обратился к остальным. – Я тут подумал: мы же просто мимо пролетали, но нас заинтересовала консультирующая звездная система. Мы случайно перехватили сигналы SOS. И… ммм… получается, сюда мы прибыли до того, как колония реально улетела в настоящем? Было время их остановить?.. У вас тоже мозг кульбит с переворотом делает от этого всего?!
– О да-а-а! Столь вкусных явлений нам ещё не попадалось! – криво усмехнулся биохимик, выразив общее мнение.
Тут у капитана призывно замигал приёмник внутренней связи. Кратко бросив «Скоро буду!», он оборвал сигнал и обратился ко всем учёным:
– Вам хватит трех часов для закрытия задач?
Сразу подобравшийся астрофизик вышел к главной панели и запустил какие-то программы на центральном экране; ученые начали быстро сверяться с данными своих систем и поочередно соглашались. Последним и с большой неохотой был психолингвист.
– Тогда уже сейчас начинайте оформляйть отчёты. Не задерживайте, – велел начальник, и почти сразу по экрану побежали строчки и значки перекачиваемой информации.
В этот момент дверь открылась и в лабораторию широким размашистым шагом промаршировал рыжеватый вихрь.
– Ну, долго ты ещё?! – с порога загудел второй пилот.
– Ещё не закончил, – как всегда спокойно ответил первый, но напарник его особо и не слушал.
– И вообще, долго мы тут торчать будем? Мне в попе холодно от этого красавчика, – он ткнул пальцев в стену, за которой в бездонной пропасти космоса висела умирающая Звезда.
На этом он заметил главный экран:
– О! Нанка! Привет, красотка!
– Привет! - откликнулся ИИ.
– Чего не поздоровалась раньше, если подрубилась? А, молчишь! Стыдно тебе?! – и довольный пилот бесцеремонно подошел к напарнику, через его плечо дотянулся к панели, и чуткие пальцы отплясали несколько комбинаций на клавиатуре.
Одновременно с этой сценой геофизик недовольно поджал губы и, взяв стопку документов, направился из лаборатории. Астрофизик, окликнув и что-то тут же на ходу у него спрашивая по последним экспериментам, вышел следом за ним. А биолог вопросительно глянул на психолингвиста, и тот глазами дал понять, что тоже это видит и работа с психическим состоянием коллеги продолжается – сейчас поводов волноваться уже нет. Совсем скоро их друг, как и остальные, справится с горем утраты и снова станет самим собой.
– Когда домой? – всё так же через плечо лишь чуть отстранившегося напарника спросил второй пилот.
– Через три часа вылетаем.
– О, класс!
Но сразу же после этой одобрительной реплики пилот дернулся, матюгнулся, и на бегу рявкнув в переговорник «Стоять! Не открывать!», скрылся за дверью. Почти тут же включилась система оповещения об опасности – судя по звукам, какую-то часть корабля заблокировало. На запрос капитана, целы ли учёные, ответ был нецензурный, но утвердительный.