Сергей еще продолжал размышлять, что же все-таки сподвигло его на эту опрометчивую встречу, когда мужской голос над самым ухом неожиданно произнес:
– Я присяду рядом с вами, а не напротив, если вы не возражаете, так?
Редин бросил быстрый взгляд на посетителя: лет под сорок, большие серые глаза, прямой нос, очень светлые, почти белые длинные волосы, но не альбинос, потому что яркие брови и густые ресницы были значительно темнее. В общем, приятное, если не сказать красивое лицо. «Вот таким я и представлял себе истинного арийца с фашистских плакатов времен войны», – подумал Сергей, почему-то забыв, что изначально определил незнакомца как русского. «Ах да! Говорит-то он по-русски. Совсем без акцента».
Редин молча указал на соседний стул. Мужчина легко и аккуратно присел вплотную к столу, поставил на него локти и уперся подбородком на отставленные большие пальцы рук, закрывая костяшками остальных пальцев свое лицо до самых глаз. «Интересно, от меня или… – Сергей, не торопясь, оглядел весь бар, но никто даже не повернул головы в их сторону. – Все равно, он явно страхуется. Вот, черт, мои подозрения о фобиях начинают потихоньку сбываться. А жаль!»
Мужчина между тем спокойно заговорил, повернув голову к собеседнику, но не расцепляя сплетенных пальцев:
– Очень благодарен, что вы откликнулись на мое письменное приглашение. Признаюсь, что слегка сомневался в этом до последнего момента. И продумывал варианты других контактов.
– В этом есть такая насущная необходимость?
Мужчина не ответил, но очень четко представился:
– Меня зовут Виктор Гейденрейх. Родился и первую половину жизни прожил в Советском Союзе. В 90-е годы как этнический немец переселился в Германию по программе воссоединения семей. Имею специальность физика-ядерщика, поэтому оказался в атомном Центре…
Редин не перебивал. Пусть человек выговорится. Неторопливый официант поставил перед мужчиной бокал пива и неслышно удалился.
– Начал с простого подсобника в хранилище радиоактивных отходов, теперь вот работаю мастером целой смены. Предлагают хорошую карьеру в заводском управлении.
Мужчина потянулся к бокалу и мгновенным цепким взглядом окинул помещение бара.
– Никто не проявляет никакого интереса к нашей беседе. Никто не вышел и не появились новые посетители. Значит, ни вы, ни я не привели за собой «хвост».
«Начинается…» – с тоской подумал Сергей и стал подыскивать в уме достойный предлог, чтобы ретироваться. Все-таки открыто обижать соплеменника не хотелось.
– Тогда к делу, – мужчина правильно оценил состояние и скрытое желание собеседника и, наконец, решился. – По большому счету на вас лично, господин Редин, мне глубоко наплевать…
«О! Весьма многообещающее начало, – подумал Редин. – Но так мне нравится больше».
– Переедет ли вас автомобиль или на голову упадет кирпич… Меня тревожат возможные последствия, которые коснутся сотен и тысяч жизней ни в чем не повинных людей, создадут глобальные проблемы всему миру, поставят его на грань катастрофы…
«У-у-у, как все запущено!» – подумал Сергей и, не собираясь выслушивать описание апокалиптических картин конца света, довольно резко произнес:
– Ближе к телу, предводитель!
Собеседник стушевался, пытаясь осмыслить последнюю фразу, и вдруг вспомнил.
– Ха-ха! Замечательно! Прелестно! Так говорил Остап Бендер Кисе Воробьянинову. Когда-то в юности это была моя любимая книга. Ха-ха-ха!
«Да ты вовсе не потерянный для жизни человек!» Впервые Сергей с интересом посмотрел на Гейденрейха. Этот смех снял напряжение и с «русского немца». Тот заговорил легко, не стараясь подбирать выражения, а сосредоточившись на желании максимально точно донести свою мысль до собеседника.
– Я имею очень серьезные подозрения, что готовится крупная акция…
Заметив, что собеседник замялся, Редин подбодрил:
– Называйте вещи своими именами! Или вы не можете подобрать соответствующее русское определение? Говорите, как думаете.
– Не в этом дело. Я боюсь, что вы потеряете интерес к моему рассказу, приняв меня за одержимого манией преследования или идеей какого-то всемирного заговора.
«Ты не слишком далек от истины, дружок. Но я обещаю выслушать все».
– Так о чем вы конкретно подумали? Честно!
– О террористическом акте! – выпалил Гейденрейх и наконец вздохнул с облегчением. Слово было произнесено. Дальше откровения полились сами. – На своей работе я достаточно насмотрелся на действия всякого рода правозащитников, охранников дикой природы и окружающей среды… Но это было, как бы сказать, извне. Вот. И все их поступки не имели скрытого, тайного характера. Наоборот, чем виднее и громче, тем для них лучше. Телевидение, пресса, реклама… А сейчас всё не так! Идет подготовка изнутри.