***
Ночью похолодало, и разгулялся ветер. В скверную погоду боли в груди усиливались, и дышать становилось тяжелее. Ну и дряхлая ты старуха, - подумала Мин А, когда наклонилась проверить тепличные огурчики, и от болей в спине не смогла как следует разогнуться. Ханбок рвался из стороны в сторону. Раз уж ты все равно болтаешься на улице, - пробормотала она вслух.– Сделай доброе дело, сбереги их, рано им еще опадать.- Она придвинула костюм ближе к вишне, надеясь, что куль с тканью убережет молоденькие цветы от ветра. Сама закуталась в шаль, присела на табурет, опираясь о ствол дерева, и закрыла глаза. Полчаса интенсивной медитации на свежем воздухе перед сном были лучшим средством от морщин и дурного настроения. А в том почтительно возрасте, в котором пребывала Мин А дурные настроения были частыми и затяжными – и это самое малое из того, на что можно было пожаловаться. Издалека доносился стрекот полевых сверчков, хризантемы и белые акации только зацветали и, сливаясь друг с другом тончайшим ароматом, благоухали в ночной прохладе. На дворе стоял апрель, но чем глубже Мин А погружалась в себя, тем отчетливее слышала быстрые, хрустящие от снега шаги и чувствовала как огромные колючие снежинки тают на горячем лице. Она слышала счастливый, заразительный смех и лязг саней. Смех Йони она узнала, но рядом смеялся кто-то еще: голос был низкий с хрипинкой, густой и мелодичный. Потом стало темно и холодно. Мин А съежилась и плотнее закуталась в шаль. Нет…слишком холодно. Дорога ледяная, скользкая – ноги на такой дороге разъезжаются. Что-то треснуло и заскрежетало. Лед? Нет,…сквозь лед не увидишь небо…красные ручейки разбежались по темным трещинам. Она распахнула глаза, сердце бешено колотилось. На эти картинки она смотрела последние два месяца, их знала до мельчайших деталей. Ветер стих. Через щель железной изгороди протиснулся Ясноглаз – черный котенок с голубыми глазами, которого Йони подобрала где-то на свалке. Он каждый вечер, как и Ху Бом – соседский мальчик, приходил покушать и погреться у домашнего очага. Старушка взглянула на небо - чистое, звездное оно было всеобъемлющим и непоколебимым. Сколько загадок и тайн хранило это гигантское полотно человеческих судеб…
– Ну, миленький, – обратилась она к Ясноглазу, который выпил молоко и вылизывал свою миску. – Я сделала все, что могла. А все равно будет то, что уже случилось…
Мин А потрепала котенка за ухо, достала телефон и набрала номер:
- Господин Адвокат, - пошептала она в трубку. - Простите за поздний звонок. Я хочу передать вам ещё одно письмо.