Сталин умело распределял роли: Литвинову полагалось заниматься коллективной безопасностью, а Канделаки – налаживать диалог с Германией.
Немцы это понимали. Канделаки, пусть в скромном качестве торгового представителя, они рассматривали как личного посланника и доверенное лицо советского вождя. Не будем вдаваться во все подробности его миссии, которая тщательно изучена{40}. Важно отметить, что тогда (до начала 1937 года) двусторонние отношения с Берлином действительно потеплели, снова повеяло духом Рапалло. Едва ли Гитлер на том этапе собирался отказаться от своих захватнических планов. Однако вполне можно допустить, что тактически, в интересах «большой европейской игры», он уже тогда помышлял о перспективах разрядки в отношениях с СССР, на которую решился через четыре года. В известном смысле миссию Канделаки можно расценивать как «пробу пера», генеральную репетицию (правда, не вполне успешную) советско-германского сближения 1939–1941 годов.
Переговоры носили тайный характер. Основным партнером выступал рейхсминистр экономики Ялмар Шахт. В своих донесениях полпредство информировало центр, что этот крупный чиновник настроен на возобновление торгово-экономического взаимодействия с СССР. 20 марта 1935 года было подписано соглашение об экспорте германских товаров в Советский Союз, 9 мая заключен договор о предоставлении германским правительством 200-миллионого кредита сроком на пять лет. В обмен на промышленное оборудование Советский Союз обязался поставлять железную руду, марганец, нефть и цветные металлы. Затем Канделаки принялся обсуждать с Шахтом выделение СССР кредита на 500 миллионов, а потом на миллиард марок сроком на 10 лет. Возлагались надежды на размещение в Германии крупных оборонных заказов.
Но с этим масштабным проектом возникли трудности, поскольку Москву в первую очередь интересовали именно оборонные заказы: военное оборудование и техника. Немцы же не давали гарантии на их размещение на своем рынке, и в результате увеличение кредита во многом теряло смысл для Советского Союза.
В Москве строили далеко идущие планы, основанные на предположении, что сторонником сближения с Советским Союзом выступит Герман Геринг, правая рука Гитлера. В 1936 году Большой Герман возглавил Верховный комиссариат рейха по валютным и сырьевым вопросам. В полпредстве внимательно следили за его высказываниями, фиксируя все случаи, когда этот нацистский главарь воздерживался от оголтелой антисоветской риторики. На этом основании делался вывод о том, что он благожелательно отнесется к сближению с Советским Союзом.
Однако Геринг должен был еще убедить Гитлера, а фюрер относился к сближению с Москвой чрезвычайно конъюнктурно. В середине 1930-х годов ему было важно в первую очередь сближение с Великобританией и Францией, а для этого следовало разыгрывать антисоветскую карту.
Исходя из переданных ему инструкций, Канделаки добивался улучшения не только торгово-экономических, но и политических отношений. В ходе встреч с Шахтом торгпред подчеркивал, что СССР не был инициатором ухудшения этих отношений и хотел бы восстановить их в полном объеме. Что касается курса на коллективную безопасность (конкретно назывался советско-французский договор о взаимопомощи), то указывалось, что этот договор, дескать, не направлен против Германии и никак ей не повредит. На деле он, конечно, носил ярко выраженный антигерманский, точнее, антифашистский характер, как, впрочем, и вся политика коллективной безопасности, являвшаяся детищем Литвинова. Но Сталин сразу бы от нее отказался, если б появилась уверенность, что Германия пойдет ему навстречу. К этому сводилась суть наставлений Канделаки{41}.
Обнадеживало, что референтом Шахта был двоюродный брат Геринга, Герберт, по сути выступавший посредником на переговорах. По мнению полпредства, на его встречи с Канделаки давалась санкция самого фюрера. Энтузиазм Герберта насчет сотрудничества с СССР воспринимался как «вдохновляющий»{42}. В донесениях полпредства сообщалось, что этот деятель считал «принципиально вполне допустимым выполнение заказов СССР военной промышленностью Германии»{43}.
Со статс-секретарем министерства авиации Эрхардом Мильхом обсуждались вопросы «авиасотрудничества»{44}. Мильх изъявлял желание посмотреть советские документальные фильмы – «Оборона Киева»{45} и особенно интересовавший германские авиационные круги «Воздушный десант»{46}.
45
Документальный фильм об учениях войск Киевского военного округа в 1935 г. вышел в прокат в том же году под названием «Борьба за Киев». Чрезвычайно интересовавший немцев воздушный десант, в том числе попытки десантировать с воздуха танки, вошел эпизодом в эти учения и в соответствующий фильм.