Многие тибетцы из приграничных районов были настолько необразованны, что не знали, кто такой Кармапа. Другие не могли или не хотели вести себя прилично. Во время церемонии Короны всем присутствующим сказали, что фотографировать нельзя, – и, тем не менее, вспышки продолжали весело сверкать. Когда и третья просьба не помогла, я начал носиться по толпе и вырывать фотоаппараты из рук. Это люди смогли понять. Было сплошным наслаждением видеть, как быстро действует мой метод.
Германия
Швейцария
Из Цюриха Кармапа отправил нас на какое-то время в Германию основывать там новые группы. В Карлсруэ, в педагогическом институте, я прочитал свою первую публичную лекцию на немецком языке. При этом я думал: «Надеюсь, что не развяжу новую датско-германскую войну». Но все, казалось, остались довольны, и потом в одном частном доме я дал благословение и Прибежище. Женева была последней остановкой Кармапы перед отъездом в Индию. Шульце пригласил всех в «Парк-отель», где мы смогли подвести итоги визита Кармапы и выработать важные решения на будущее. Тем временем Кармапа слетал с Бенсоном на холм в Дордони, который тот хотел подарить. Там от сорока до десяти тысяч лет назад кроманьонцы и люди Ориньякской культуры создавали на стенах пещер свои магические охотничьи рисунки.
Перед вылетом вертолета Кармапа, несмотря на солнечный весенний день, настоял на том, чтобы взять с собой зонт. На участке он поднял очень необычный камень и сказал: «Точно такой же мы нашли, когда строили Румтек». Потом он раскрыл зонт – и вдруг с безоблачного неба пошел град, который продолжался несколько минут. Улыбаясь, Кармапа сказал: «Это тоже хороший знак».
Последние дни пробуждали во многих желание потребовать обратно деньги за свое обучение в школе. Сидя перед Кармапой, американский художник Барри постепенно разогнул свое колено, закостеневшее после прыжка с моста в Индии.
Когда Кармапа со свитой улетел, потерялись два его близких друга. Джигмела и Унцела не приехали попрощаться. Кармапа попросил их остаться во Франции.
Теперь начиналась работа, которая потребует всего нашего опыта, всех сил, займет бо́льшую часть наших дней и ночей. Кармапа пообещал скоро снова приехать. До этого нам предстояло соединить все в Центральной Европе. Друзья должны были научиться, прежде всего, медитации на Шестнадцатого Кармапу, которую он дал нам в качестве важнейшей практики, и начать делать Основополагающие упражнения.
Теперь начиналась работа, которая потребует всего нашего опыта, всех сил, займет бо́льшую часть наших дней и ночей.
В Женеве я прочитал лекцию на самом лучшем французском, на какой был способен, и по дороге в Копенгаген мы забрали одну из «машин Питцнера», чтобы перегнать ее. По дороге мы заехали к друзьям в Дюйсбург – они были нашим первым контактом в этом регионе.
В Гамбурге мы снова остановились у тех же, все так же запутанных людей. Валли из группы в Остераде тронула наши сердца. С ее появлением созрели планы относительно Лангведеля, буддийской общины под Килем. Валли потом путешествовала со мной некоторое время, и, когда ее спрашивали, почему она всегда делает то, что я ей говорю, она с ангельским видом отвечала: «А что я еще должна делать?» Позже она много лет медитировала в отшельничестве, перевела вместе со своим мужем Хенриком важную книгу Девятого Кармапы о природе ума и сегодня сама дает поучения.
Дания
В Дании мы отдали машину и вместе с нашим другом Кимом Вуншем поехали дальше, в Гётеборг. Нашей целью было объединить центры на Севере, но адвокаты шведской монашки оттягивали передачу Карма Линга Кармапе. По возвращении в Копенгаген Ханна начала переводить с тибетского наши тексты-пуджи с помощью Тараба Тулку из королевской библиотеки. В свою очередь она сподвигла его на написание прекрасного сборника стихов.
После того как мы с Калу Ринпоче еще раз посетили Англию, Европа опять требовала работы. Однако в этот раз не все сразу же забыли направление развития центров после нашего отъезда. Капризного сиккимского Ламу Лоди отправили в Стокгольм, и Копенгаген был опять свободен для роста.
Центр в Копенгагене
Уезжая, Кармапа сказал, что копенгагенский центр в подвале дома недостаточно хорош. Три дня спустя в доме прорвало канализацию, и подвал затопило. Еще через неделю один из друзей нашел трехэтажную виллу в стиле модерн, в которой когда-то жил мой профессор по американской литературе. Когда я был у него в 1961 году, меня охватила необычайная волна сочувствия. Возникло сильное ощущение, что однажды в этом доме начнет происходить что-то очень важное. Он находился на улице, красоту которой много раз расхваливал Кармапа, и мы знали, что нам нужно купить этот дом. Каждый дал, сколько смог, и в тот день в июне 1975 года, когда цены на дома в Дании очень сильно упали, мы купили эту драгоценность за сумму, равную 100 тысячам евро. В 1990 году мы приобрели еще и соседнюю виллу, и сейчас там живут и практикуют более двадцати друзей.