ГДР
Страны, расположенные за железным занавесом, тоже заслуживали визита Ламы. Поэтому мы въехали на паром, направляющийся из Дании в Варнемюнде, в тогдашнюю ГДР. Неподалеку от Ростока наша машина неожиданно задергалась и встала на дыбы, словно конь, пытающийся сбросить седока. Задняя подвеска проржавела, и сварной шов распоролся. Спасти машину было невозможно. Первый человек, который остановился, не был парализован социализмом. Он хотел отвезти нас в Берлин за 100 западных марок. Мы сначала обратились в полицию, чтобы вычеркнуть из паспорта оставленную машину, а потом – до сих пор не знаю как – нам удалось затолкать все содержимое переполненного микроавтобуса в русский ЗиМ. Нам потом прислали даже кинокамеру, которую Гьялцен оставил висеть на стене. Честность людей была поразительной.
Ничего вкуснее они раньше не пробовали
Поездка через Восточный Берлин в Западный под дождем была лишена комфорта. Нам пришлось объехать несколько пограничных пропускных пунктов, пока мы не нашли тот, который нас пропустил. При этом самой важной задачей было защищать нашего водителя, чтобы его не стали допрашивать в полиции. Калу Ринпоче и Гьялцен с удивлением наблюдали эту «мягкую» форму коммунизма. То была европейская разновидность гнета, разрушавшего Тибет с 1951 года. Все облегченно вздохнули, когда за нами захлопнулись железные ворота. Мы снова были в свободном мире.
Мы приехали около полуночи, но это было не страшно. Тибет только что вошел в моду, поэтому приезд Калу Ринпоче был громко разрекламирован местной радиостанцией. Большинство пришедших просто хотели посмотреть на «жирафа». А те, кто остался, вероятно, желали чего-то большего.
Берлину еще часто придется переживать трудности, вызванные запутанностью, свойственной этому городу. На сей раз центром внимания стали наркотики. В наше отсутствие кто-то перевел для Калу Ринпоче слово «гашиш» как «лекарство». Конечно, прием лекарств Калу Ринпоче не мог запретить никому, в том числе и в центре. Это вскоре стало опасным, когда одна из дешевых немецких газетенок начала кампанию против «новых» духовных течений. Хотя мы на 500 лет старше самого распространенного в Европе спасительного учения и не имеем ни малейшего отношения к сожжению ведьм или преследованию других религий – этого мы не могли себе позволить. Мне пришлось пообещать отправить в больницу каждого, кто не откажется от «лекарства».
Германия
Друзья из Киля быстро раздобыли для нас другой автобус «Фольксваген», на несколько лошадиных сил мощнее. У нас впервые появилась машина с целым лобовым стеклом и сдвижной дверью. Следующей остановкой был Гамбург. Там мы напали на след одного мутного политического дела. Несколько очень богатых немецко-английских гелугпинцев пригласили Калу Ринпоче в свой частный замок в Тирпарке Бергедорфа. Они хотели соединить свои деньги и влияние с силой и преданностью наших «масс» и основать центр «Риме», открытый для всех тибетско-буддийских направлений. Модель нам была уже знакома. На деле это означало, что вскоре приехал бы геше, то есть профессор, из Дхарамсалы, из Западных Гималаев. В итоге у нас получился бы «добродетельный» гелугпинский центр, возглавляемый монахами. Но церквей для верующих существует достаточно. Благословение Кармапы и мой стиль привлекают свежих людей, и создание еще одного церковного заведения было бы предательством по отношению к ним. Куда им пришлось бы тогда идти? Я много раз предупреждал об этом Калу Ринпоче, но, как показало время, недостаточно часто.
Благословение Кармапы и мой стиль привлекают свежих людей, и создание еще одного церковного заведения было бы предательством по отношению к ним.
В Мюнхене Калу Ринпоче учил представителей одной из народностей России – калмыков. При этом был развеян миф, который всегда меня смущал. В книгах Нью-Эйдж писалось о «трехстах тибетцах», тела которых были обнаружены в Германии после Второй мировой войны. Наделенные скорей талантом воображения, чем научным образованием, некоторые авторы сделали из этого вывод, что ламы произносили свои мантры в поддержку Гитлера и его мерзких палачей. Факты доказывали иное: Гитлер, к счастью, довольно поздно понял, что немногочисленное население Германии не сможет достигнуть поставленных им целей. Он подозревал, что победит коммунистов лишь в том случае, если привлечет на свою сторону часть советского населения. Поэтому он пообещал некоторым сибирским и монгольским народам широкую независимость, если они станут воевать на его стороне. В 1942 году немецкая армия заняла калмыцкую степь к югу от Сталинграда, и вскоре объявились несколько тысяч добровольцев, из которых был образован «калмыцкий кавалерийский корпус» (ККК). Во время отступления сражавшиеся в ККК калмыки вместе со своими семьями последовали за немецкой армией в Берлин. Позже, во время битвы за Берлин, некоторые из них были убиты как пособники Гитлера. Большинство калмыков не умели ни читать, ни писать и при этом принадлежали к школе Гелугпа, что вряд ли давало почву для «диких заклинаний».