— Объясняй заново, ведьма.
Обучение затянулось до полудня (внутрь схрона леший пока заходить отказался, потому что был слишком грязным), а затем Палкин ушёл мыться на лесное озеро, прихватив одежду, которую ему выдала Рада.
— Велико слишком, да? — огорчилась девушка, когда леший развернул штаны, — но без этого никак. Главное условие успеха операции — чистота вокруг больного.
— Я понимаю, а за одёжку не переживай, мы ж народ не простой, сможем всё подогнать до нашего размера, правда, обратно потом…
— Не нужно обратно, носи на здоровье, — поспешила ответить девушка.
— Спасибо. Я тогда пошёл мыться, скоро буду.
— Жду.
6
Леший Палкин оказался бесценным помощником во время операции, потому что не только надёжно держал сознание домового за порогом, но ещё и помогал ломать ему кости — они оказались удивительно крепкими.
— А как же, ведь нечисть кто только убить не пытается, — вздыхая, объяснял дедок-леший, — вот природа-матушка и постаралась защитить своих детей.
— Я не знала, — огорчённо морщилась Рада. — Подошла к операции, как к обычному процессу с подопечным-человеком, была слишком самонадеянной. А если бы тебя не было, Палыч…
— Палкин я, — поправил девушку леший.
— Знаю, просто Палыч как-то лучше звучит, роднее.
— Спасибо, — заулыбался дедок.
— Это тебе спасибо, что показал, как можно «привязать» сознание больного за порогом, — девушка рассматривала «ловушку для сна», которую соорудил леший и только охала от восхищения. — Это ж какая подмога теперь мне будет, мало ли где придётся оказывать помощь больным, а тебя рядом не окажется.
— Так лесная нечисть и не такое может, — скромно потупился дедок.
— Ага, особенно, когда спящих путников нужно в лесу задержать, — ехидно добавил Михей.
— Ну и что? — поджал губы леший. — Это наша территория, и если сюда заходят непрошенные гости, пусть расплачиваются за собственную неосторожность.
— Ты потом их живыми ешь, да? — рыкнул дядька, хотя глаза его смеялись.
— Не людоеды мы, — вскинулся Палкин. — Только живую энергию забираем.
— Отставить разговоры, — закончила спор Рада. — Я продолжаю. — Девушка заново сложила кости на лапах домового, расправила покорёженные мышцы и сосуды, а затем начала сшивать разрезы, пробормотав под нос. — Хорошо, что мы догадались обрить лапки.
— Лесик ругаться будет? Расстроится? — спросил Михей.
— Да ему шерсть отрастить — работы на три дня, — успокоил его Палкин.
— А как скоро кость восстановится? — поинтересовалась Рада.
— За неделю или чуть дольше, — ответил леший.
— Быстрая регенерация, понятно, — хмыкнула девушка.
— Я таких мудрёных слов не знаю, — смутился Палкин.
— Я тоже, зато знаю слово «ужин» — заметил дядька, отступая от стола, где Рада заканчивала шить лапы домового.
— Ты ведь останешься поесть? Приглашаю, — улыбнулась девушка Палкину, аккуратно бинтуя спящего домового, в конце она проверила его общее самочувствие, а затем вытерла руки и шагнула к печи, присаживаясь у её тёплой стенки. — На сегодня всё.
— Поужинаю, спасибо, — чинно кивнул леший. Он помог Михею быстро убраться в гостиной и переложить Лесика на печку (домового Рада решила держать во сне до утра).
Ужинали молча, хотя Михей и косился всё время на Палыча, который ловко орудовал ложкой.
— Что? — в итоге не выдержал леший.
— Смотрю кушаешь, как человек. Ложкой.
— Так кашу же пальцами не ухватишь, — и дедок поджал губы. — Я что, дикий какой-то? Знаешь, сколько мне лет?
— И сколько?
— Скоро 800 стукнет. За эти годы много чего можно увидеть и узнать.
— А чего ж ходишь, как грязный оборванец?
— Так надо, и чтоб ты знал, для любой нечисти грязь — она не на теле, а в душе.
— Интересно, — удивился Михей.
— Мне пора, — встал из-за стола Палкин.
— Спасибо за помощь, — кивнула Рада. — Тебя проводить?
— Не нужно, лучше ложись, отдыхай, я же вижу, как ты устала, а я пока накажу нашим искать козу, чтобы Лесик пил молоко и скорее выздоравливал, — дедок подмигнул хозяевам и исчез.
— О-хо-хо, — выдохнул дядька, — чудеса.
— Ты тоже ложись, Михей, посуду завтра уберёшь, — зевнула Рада. — Сам то как?
— Рана почти не болит, — улыбнулся мужик. — Ты что-то в последний раз такое наколдовала, что я сейчас ощущаю лишь тяжесть в боку. И ещё там чешется сильно.
— Не трогай, — предупредила девушка. — Рана заживает.
Они разошлись по комнатам, но под утро Михей вновь услышал, как девушка плачет и лишь расстроенно стукнул кулаком подушку, понимая, что успокоится молодая ведьма ещё не скоро.