— Как-то не пришлось, — вздохнул кошак, укладываясь поудобнее на жёстком стуле. — Рада, прости, я всё время забываю, что ты в некоторых вопросах совершенно не ориентируешься.
— Ладно, но я хочу знать, что такое Верховная ведьма, просветите, — попросила девушка.
— Хорошо, — степенно ответил Фил. — Среди ведьм, как и среди всего сущего, существует свой порядок чередования.
— Иерархия, — подсказала Рада.
— Точно, я забыл это слово, — чуть смутился домовой. — Так вот, самую низшую ступень занимают сельские травницы. Они следят за здоровьем скотины, спасают от всякой напасти посевы и огороды, лечат различную нехитрую хворь крестьян, а также принимают роды у женщин. Для этого используются самые простые наговоры и амулеты. Травницы, как правило, не вредят своим подопечным, только если их обижают незаслуженно, тогда скотина и народ в деревнях болеет, да и посевы пропадают, в общем — всякое случается.
Выше травниц — ведьмы изначальные, которым от рождения был передан дар их рода. Эти ведьмы живут, как в деревнях и селениях, так и в городах. Основное занятие — именно колдовство: заклинание на людей и вещи, поиск пропавших, лечение заговорами (хотя травы тоже используются), гадание и предсказание.
Среди этих ведьм уже идёт чёткое деление на чёрных и белых. Объяснять нужно?
— Кратко, — ответила Рада.
— Чёрные — это плохое колдовство, заклинания на болезнь или смерть, сглаз и различные проклятия. Белые умеют всё это снимать и лечить, возвращая чёрной ведьме откатом ту гадость, что она наслала. Противостояние чёрных и белых тянется тысячелетиями и будет длиться вечно, пока существует наш мир.
— Я понимаю, закон равновесия, — кивнула девушка. — Свет и тьма, добро и зло.
— Именно, — подтвердил домовой. — Самая высшая ступень — Верховная ведьма. Она — не чёрная и не белая…
— Нейтральная, — подсказала девушка.
— От человека зависит, как она будет распоряжаться своей силой — для худа или добра. Главное — её изначальный дар очень велик, во много раз превышающий силу обычной ведьмы. Верховная может судить тех, кто ниже её по… э-э иерархии, но обычно этого не случается, потому что ведьмы всегда сами по себе, живут и работают обособленно, стараясь не вмешиваться в дела людей.
— Я слышал, были и чёрные Верховные, — вставил слово Лесик. — Они словно изгои магов, всегда несли зло и разрушение, и их сила питалась смертями живых существ. Есть ли такие сейчас — не знаю.
— Я тоже, — согласился Фил. — Но вот твоя хозяйка, Лесик, точно не чёрная.
— Я же рассказывал, она даже нечисть лесную всю подлечила, начиная с меня, — улыбнулся кошак. — Добрая и справедливая Верховная.
— Не всегда, я тоже убила человека, спасая Михея. Да и бывшего брата Палкина отправила за грань, — нахмурилась Рада. — Он столько беды в чащу принёс, Лесика искалечил, нечисть обижал.
— Это не убийство было, а возмездие за причинённое зло, так что всё правильно, — припечатал домовой Фил.
«У Алмы был очень мощный дар, — вспомнила Рада. — Иначе она бы не входила в Совет магов. Получается, именно её изначальная сила сделала меня Верховной».
— Хорошо, об этом всё ясно. Последний вопрос. Ты почему босой, дед? — спросила откровенно девушка. — И голодаешь, если в подвале крупы есть?
— Так не моё, — развёл руками Фил. — Если б я при хозяине жил, то всё было б иначе. А здесь обитали маги, я для них — никто, просто сгусток силы. Это лишь Верховная может видеть нечисть и спокойно с ней беседовать, а большинству ведьм это не подвластно, они о нас знают, конечно, и даже миску с молоком могут выставить у двери, но и только.
— Как же тогда Михей и Роган видят и общаются с Палкиным и Лесиком? — удивилась Рада.
— Эти люди сейчас твоя семья, хозяйка, — ответил кошак. — И мы их принимаем и готовы общаться, потому что ты их приветила.
— А Илия, твой бывший хозяин? Ты говорил, он был обычным ведьмаком.
— Илии я, считай, в наследство достался от его отца, как и всем предыдущим ведьмакам их рода, — махнул лапкой кошак. — Поэтому меня все знали, считая членом семьи.
— Понятно, — задумчиво протянула девушка и перевела свой взгляд на Фила. — Возвращаясь к нашему разговору, получается, чужое домовой взять не может? А если я тебе одежду дам и разрешу здешними припасами пользоваться?
— Тогда это будет моё, — разулыбался дедок. — И голодать я больше не буду.
— Хорошо, подскажи, в этом здании кроме припасов, какая-то одежда осталась?