Михей очнулся уже в темноте, повёл глазами на костёр, горящий рядом, и охнул, чуть шевельнувшись.
— Лежи и не дёргайся, — склонилась над ним девушка. — Я думала, мы успеем уйти отсюда, но сейчас темнеет рано, да и ты без сил после ранения, так что ночуем здесь, а утром определимся, что делать дальше.
Она повернулась к костру, помешала в котелке похлёбку, а затем утроилась напротив Михея с трубкой на длинном мундштуке.
— Это что? — удивился он, рассматривая зелёный дым, выдыхаемый Радой.
— Успокоительное, — ответила она, — иначе была бы у меня сейчас истерика.
— А от боли подобное есть? — с надеждой спросил дядька.
— После того, как поешь, — пообещала девушка.
Михей замолчал и вновь повёл глазами вокруг. Поляна была пуста, по-видимому, пока он лежал без сознания, Рада уволокла подальше трупы, нарубила лапника, который Михей ощущал под спиной, и начала готовить ужин, то есть, девушка явно была привычной к подобному образу жизни. «Вот и хорошо, — облегчённо вздохнул дядька. — С такой в пути не пропадёшь, да и лекарь она тоже опытный». Правда, расспрашивать девушку о том, кто она и откуда, Михей не торопился, понимая, что не заслужил подобного доверия, но затем встрепенулся.
— За мной ведь выслали убийц, а они не вернулись обратно. Там, в Салерне, могут встревожиться и вдогонку послать новый отряд, уже побольше.
— Не будет никакого отряда, потому что Салерны больше нет, — тихо ответила Рада.
— Не понял…
— Моя свекровь была магом, очень сильным. Когда она увидела дым над Салерной и поняла, что её жителей убили, то не выдержала и превратила в пепел всех, кто там находился. А так как мама сил не жалела, то иссушила себя до дна и…
— Умерла?
— Да, так что ты, дядька Михей, больше не дезертир, а покойник, то есть, считаешься погибшим в Салерне. Искать тебя не будут. Отсюда на мили вокруг вообще нет никого из людей, только зверьё да птицы.
— Ты тоже маг?
— Ни капли, — хмуро ответила девушка. Она отставила трубку и занялась ужином.
Ночь прошла спокойно. Рада несколько раз подавала Михею обезболивающий взвар, когда он начинал стонать, следила, чтобы не потух костёр, благо дров вокруг хватало, и вновь проваливалась в сон, как в тёмную яму, где было уютно и безопасно. А на утро, помогая Михею добрести до кустов, она впервые смогла его толком рассмотреть, а то вечером всё её внимание было сосредоточено на помощи раненому.
Дядька был невысокого роста, но крепкий, как старый дуб. Карие глаза, кустистые брови и чуть крючковатый нос, как у всех аруанцев, а ещё у него были небольшие усы, переходящие в короткую бороду. «Ему лет 50, - решила девушка, — хотя волосы уже седые». Михей помалкивал, чуть скрипя зубами, когда боль от раны давала о себе знать, но, когда Рада предложила задержаться на поляне ещё на день, не согласился.
— Лучше уйти отсюда подальше, — заверил он девушку. — Рано или поздно кто-то здесь да появится.
— Нет, никого не будет, — ответила та, — но я тоже за уход. В дне пути отсюда есть укромное место, там вполне можно задержаться хоть на неделю.
— Я готов идти, только перед выходом дай мне ещё обезболивающего, — попросил Михей.
— Конечно, — кивнула Рада. — Первый день после операции самый тяжёлый, дальше будет легче.
— Знаю, я не раз был ранен, когда служил.
— Вроде Аруана до сих пор ни с кем не воевала, — удивилась девушка.
— А гарнизонная жизнь на что? То на тренировках кто-то не рассчитает силу, то в пьяной трактирной драке можно под нож попасть, а ещё ведь есть выезды на манёвры, лесные облавы, да и дуэли никто не отменял, так что да, опыт имеется.
— Ну-ну, — фыркнула Рада. — Очень познавательный опыт.
Они быстро позавтракали и начали собираться в дорогу, а при выходе с поляны Михей наклонился над землёй и удивлённо спросил:
— Это что? Словно линия по земле тянется.
— Я для охраны обнесла поляну заговоренной солью, — ответила Рада. — Из запасов свекрови. А так как магом она была очень сильным, то у этой соли двойное воздействие — кроме защиты от чужаков и зверья, соль создаёт над собой воздушный купол, поэтому наш костёр ночью нагрел воздух, и мы не мёрзли.
— Ничего себе, — уважительно крякнул дядька. — А я ничего не заметил, думал, у меня температура от раны поднялась.
— И это тоже, — Рада подхватила мешки и подала Михею крепкую палку, на которую он должен был опираться для опоры при ходьбе. — Выдвигаемся.
«Идёт впереди и не боится, — размышлял Михей, медленно шагая по лесу вслед за девушкой. — Хотя, чего ей меня опасаться? Я же вернуться к своим не могу, да и не хочу категорически, оружия при мне нет, так как мой меч она забрала, чтобы я не тащил лишний груз, и, получается, Раде я теперь вечный должник: спасла, залатала, лечит, кормит, ведёт в надёжное убежище. А ведь я ей совершенно не нужен, но тащит за собой».