Уильямс, впрочем, считал, что это невозможно.
Чиун поведал Римо также, что некто Лу Обесчещенный, мастер Синанджу времен Древнего Рима, по своей слабости допустил гибель самого великого человека, которому когда-либо служили Синанджу.
Ученик в глубине души лишь посмеивался, и так бы все и продолжалось, если бы не повстречался он в один прекрасный момент с Айвори, шриланкийкой, которую никогда прежде не видел, но тотчас вспомнил, стоило ему лишь взглянуть на нее. Оказалось, он знает девушку по прежней жизни.
Чиун сказал ему, что они любили друг друга две тысячи лет назад. Римо был мастером Лу, а она – жрицей Кали, грозной супругой бога Шивы. И в той жизни, и в этой смерть разъединяет их в миг высочайшего блаженства. Римо старался подавлять память о прошлой жизни, и это ему неплохо удавалось. Вплоть до сегодняшнего дня.
А ведь некогда все казалось таким реальным! Таким красочно-ярким.
Может, он и в самом деле воплощение Шивы? И был когда-то мастером Лу?
– Кто же я такой, черт побери?! – в сердцах буркнул Римо, шагая по песку.
Волны Тихого океана, увенчанные тонкими белыми гребешками, бесконечными рядами накатывали на берег и растекались до полного исчезновения – такие же вечные, как и звезды. Римо мрачно смотрел вдаль.
Волны продолжали свои набеги, звезды продолжали пылать холодным огнем. Кто осмелится утверждать, что дух его не может возродиться в какой-то другой жизни?
– Да пропади все пропадом! – со злостью бросил Римо и двинулся по направлению к дому. Одно можно сказать с уверенностью: Скуирелли Чикейн не бунджи-лама. Вся эта история лишь очередное немыслимое надувательство Чиуна.
Глава 10
Скуирелли Чикейн, поедая вишни в шоколаде, лежала на своей розовой, в виде сердца, кровати.
– Привет, мама. Это я, Скуирл. У меня просто потрясные новости!
– Ты встретила мужчину?
– Нет, сразу четверых.
– Не слишком ли это, дорогая? Даже для тебя...
– Что ты, мама, я совсем о другом. Выбрось из головы всякие грязные мысли. Ко мне явились четверо мужчин с совершенно сногсшибательными новостями.
– Что-что?
– Оказывается, я бунджи-лама. Или что-то в этом роде.
– Скуирелли Чикейн, ты, наверное, перепила бурбона, который отец подарил тебе на Рождество.
– Помолчи, пожалуйста! Ну хоть минутку. Я же сказала тебе, что я сорок седьмое воплощение бунджи-ламы. Более того, во мне как бы воплотились все бунджи-ламы, начиная с года Деревянного Дракона. Не спрашивай даже, сколько веков назад это было. Более того, бунджи-лама – рам-пам-пам-пам-пам-пам – воплощение самого Будды!
– Этого безобразного толстобрюхого бога с длинными мочками ушей?
Скуирелли посмотрела на свои розовые ногти.
– Я еще не знаю точно, какого именно Будды. Не перебивай меня, пожалуйста. Я так взволнованна, что едва могу говорить...
– Скуирелли, дорогая, если ты считаешь себя воплощением какого-то языческого бога, значит, у тебя не все дома. Перестань, пожалуйста, хихикать и соберись с мыслями. Как ты можешь представлять собой целое сборище каких-то там лам, когда ты уже на весь свет раззвонила про свои прежние воплощения.
– Ну подумай сама, мама, это событие, возможно, планетарного значения, чтобы его могла постичь женщина, которая выезжала из Виргинии лишь однажды – для негласного удаления матки.
– Не приплетай сюда мою операцию! Если хочешь, можешь верить во всю эту чепуху. Впрочем, здравый смысл подсказывает, что человек проживает не одну жизнь. К сожалению, ты, видимо, чего-то недополучила в детстве.
– К твоему сведению, они весьма убедительно все доказали. У меня нет и тени сомнения.
– И как же им это удалось?
Скуирелли, поджав под себя ноги, с удивлением заметила, что левую ногу ей пришлось подтянуть рукой. Возможно, она даже ощутила бы боль, если бы не бренди, которым были начинены вишни в шоколаде. Актриса уже принялась за вторую коробку.
– Ты в курсе, что я получила «Оскара» за «Постижение медиума»? В этом фильме я играла роль пожилой родственницы, которая все время сует нос не в свое дело. Имя ее я называть не буду, скажу только, что она очень походит на твою мать.
– Ну?
– Случилось так, что этот самый «Оскар» как две капли воды похож на тибетского идола. Последний бунджи-лама, мой предшественник, предрек, что этого самого идола найдут именно у меня, его преемницы, с которой ты сейчас имеешь честь разговаривать. Не правда ли, просто поразительно! Я обо всем заранее позаботилась, и заметь, я была мужчиной.
– Скуирелли, ты, наверное, перебрала наркотиков. Может, вызовешь врача?
– Похоже, мои перевоплощения тебе покоя не дают. А помнишь ту бесстыжую женщину, которая делала вид, будто ей известно все на свете, героиню фильма «Письма из ада»? Я в этом фильме не играла, а просто копировала тебя.
В трубке громко щелкнуло.
– Так-то вот! – злорадно воскликнула Скуирелли. – Можешь вешать трубку сколько угодно! Мне наплевать. Ты моя мать только в этой жизни. Надеюсь, ты умрешь и возродишься шелковичным червем.
Телефон зазвонил вновь.
Женщина сосчитала до трех и елейным голосом произнесла:
– Поздно теперь уже извиняться. Ты слишком сильно меня обидела, чтобы извинениями можно было поправить дело.
– Скуирл, куколка, – послышался голос ее агента. – С какой стати мне извиняться?
– Джулиус, дорогой, я так рада, что ты позвонил!
– Вот и хорошо. Я приготовил для тебя сценарий.
– Выбрось его к чертовой матери. Я нашла себе великую роль, Джулиус!
– Что еще за роль, интересно?
– Я бунджи-лама.
– С чем это едят?
– Бунджи-лама – духовный лидер Тибета.
– Тибета? Ты говоришь, Тибета?
– Да, Тибета. Все верно. Ты представляешь, мне предложили отправиться в Тибет и стать бунджи-ламой!
– Ты хочешь сказать: предложили сыграть бунджи-ламу?
– Нет, я сказала «стать» бунджи-ламой! Не играть, быть! Это классом повыше.
– Говори громче. Мы с тобой обсуждаем новый фильм?
– Книгу. Фильм. В худшем случае основанный на книге мини-сериал. Я хочу, чтобы ты тоже поехал со мной.
– И к кому я должен явиться?
– Не знаю. Наверное, к правительству Тибета. Один из этих людей тут, со мной. Весь высохший, прямо как Юл Бриннер[21]. Зовут его Лобсанг.
– Лобсанг! Лобсанг! Звучит, как колокольный звон. Он что, продюсер?
– Скорее специалист по стране. Вводит меня в курс дела. Рассказывает про язык, обычаи и прочие премудрости. Я уже знаю свой титул по-тибетски. Бунджи Богд. Видел бы ты, какое классное оранжевое одеяние он мне преподнес! Не идет, правда, к моим волосам и ногтям, но, думаю, я как-нибудь выкручусь.
– Скуирелли, детка моя дорогая! Ты опередила меня на целый миллион миль. Как я могу собрать все необходимое для съемки, если нет ни директора, ни продюсера, а местность, где будет происходить работа, совершенно не изучена?!
– Найди кого-нибудь. Есть же кто-то, кто знает свое дело! Например, Харди Брикер.
– Брикера никто не может найти. После того как он снял этот фильм с убийствами, правительственные чиновники крепко взяли его за одно место. Видимо, он все-таки оказался прав.
– Уговори Роберта Альтмана[22]. Какая в конце концов разница? Я ничуть не беспокоюсь по этому поводу. Могу быть и сама директором картины.
– Ты?
– Почему бы и нет? Ведь фильм будет посвящен бунджи-ламе. Место действия – Тибет. Бунджи-лама – давно исчезнувший духовный лидер Тибета. И бунджи-лама я. Все более чем удачно.
– Смахивает на приключенческий фильм. Возможно, нам понадобятся Спилберг[23] или Лукас[24]. Кто-нибудь такого же калибра. А как насчет сценария?
– Сценарий нам и вовсе не нужен. Мы поедем в далекую страну, я освобожу ее, напишу книгу обо всем пережитом, а потом кто-нибудь переработает текст в сценарий. Назову его: «Свет Воссиявший». Думаю, это название будет иметь кассовый успех.