И конечно же, старался не вспоминать о происшествии в той тибетской деревне.
Уильямс прибыл сюда не для того, чтобы спасать Тибет. У него было простое задание: найти Чиуна, найти Скуирелли Чикейн. Вернуть их обратно в большой мир, по возможности избегая международных конфликтов.
Сам Тибет не входил в число его проблем. Конечно, он был бы рад видеть его освободившимся от китайской оккупации. Но страна была огромная, китайская Народно-освободительная армия надежно в ней окопалась, смирению же тибетцев не было предела. Их религия запрещала насилие, и потому они мирились с оккупацией и возлагали надежды на находящихся далеко отсюда слабовольных религиозных лидеров. Жаль их, но, если они сами не хотят сражаться за свое освобождение, это уже их проблема, а отнюдь не его, Римо.
Уильямс мог размышлять только о том, что случилось бы, объявись неожиданно китайская армия в Скалистых горах. Китайцы вряд ли устояли бы перед американцами, пусть и вооруженными пистолетами и охотничьими ружьями.
Свобода! Если ты действительно хочешь обладать ею, то должен сам сражаться за нее. Римо прибыл в Тибет вовсе не для борьбы за его освобождение, но это не значит, конечно, что он упустит удобный случай надрать китайцам задницу, если те ему насолят. Но тут надо знать меру: с этой деревней он наломал-таки дров!
Римо, выключив двигатель, спокойно катился по одному из редких здесь прямых участков дороги, когда вдруг раздался звук, хорошо знакомый ему по прошлому.
Негромкий, глухой, но безошибочно узнаваемый. Во Вьетнаме этот звук вызывал мгновенный выброс адреналина в кровь и заставлял инстинктивно пригибаться. С таким звуком заряжают миномет.
Римо затормозил. Джип остановился. Мина шлепнулась в ста ярдах от бампера. Как раз там, где он должен был бы оказаться, если бы продолжал движение. По свисту Уильямс точно определил место падения мины.
Взметнулся фонтан песка и щебня. Осколки затарахтели по лобовому стеклу, брезентовому верху, корпусу...
Римо на полной скорости проскочил мимо дымящегося кратера и достиг подножия горы прежде, чем нападавшие успели опомниться.
В зеркале заднего вида он разглядел крошечные фигурки на гребне. Теперь они уже слишком далеко, чтобы можно было определить, китайские это войска или участники тибетского сопротивления.
Если это китайцы, то у них наверняка есть рация. Тогда он влип. Впрочем, у него есть фора. Римо стремительно проскочил сквозь долину между двух горных склонов, усеянных желтыми маками. Пейзаж был точно такой же, как в «Волшебнике страны Оз»[32]. Где-то впереди слышалось ленивое звяканье колокольчиков, и Римо даже задумался, не объехать ли ему это место.
Дорога вскоре пропала, оказалось, что он едет по иссохшему пастбищу. Это предопределило его решение: единственный способ добраться до Лхасы – ехать по идущей к ней дороге, значит, надо отыскать ее снова.
Взглянув в боковое зеркало заднего вида и убедившись, что погони нет, он поехал прямо на мелодичное позвякивание.
Впереди показались безобразные черные туши яков. Буколический звук, очаровавший Римо, издавали колокольчики у них на шее.
Стадо пасли два пастуха в пыльных одеждах. Они смотрели в сторону Римо сурово и озабоченно, в глазах их не было и признака радушия.
Но стоило ему подъехать ближе, как они захлопали в ладоши. Хлопали они без всякой радости, но непрерывно. Римо подкатил к ним.
– Лхаса? – спросил он.
Аплодисменты смолкли. Разглядев, что шофер не китаец, азиаты явно растерялись.
– Лхаса? – снова спросил Римо.
Они недоуменно уставились на незнакомца. К счастью, Римо вспомнил о туристическом справочнике, лежавшем на пассажирском сиденье. Перелистав его, он старательно произнес:
– Водао Лхаса. Я еду в Лхасу.
Пастухи резко повернулись к нему спиной и пошли обратно к своим якам, выкрикивая через плечо что-то вроде: «Бу кеки».
Лишь тогда Римо осознал, что пользовался китайским разделом справочника. Они ответили ему что-то вроде: «Чего вы ждете?»
Нахмурившись, Уильямс тронулся с места.
Скоро он заметил вдали дым и круглые черные шатры, которые напоминали ему монгольские войлочные юрты – по-монгольски – гэры. Правда, эти, размером поменьше, были разбросаны по всему серовато-коричневому пастбищу, как черные ульи. На открытом пространстве паслись яки и несколько пони. Людей Римо не видел. Слышал только смех играющих детей.
Уильямс сбавил скорость. Кто знает, как его здесь примут? Из-за войлочных дверей тут и там показались чьи-то головы. Дети, весело игравшие на земле, вдруг куда-то исчезли.
– Теплый прием, – пробормотал он. – Так, вероятно, встречают прокаженного.
Уильямс заглушил двигатель и крикнул по-тибетски:
– Таши делек!
Из шатров, вслед за головами, появились и плотно сбитые туловища. Вокруг незнакомца собрались все мужчины кочевья. Бесстрастные, с каменными лицами, через мгновение они принялись хлопать в ладоши.
– Туджайчай, – остановил он их. – Благодарю вас. – Хлопанье прекратилось. Тибетцы стали расходиться в свои шатры.
– Погодите! Нга Лхаса дру-гий-йин. Я еду в Лхасу.
– Калишу, – откликнулся кто-то.
Римо нашел это слово в справочнике. Ему пожелали счастливого пути.
– Отлично, – буркнул он. – Кто-нибудь из вас говорит по-английски?
Никто из тибетцев даже глазом не моргнул.
– Инджи-гай шинг-гий дюгай? – повторил он свой вопрос по-тибетски.
Очевидно, и эта его попытка не удалась. И на этот раз никто не ответил.
– В Лхасе я должен встретиться с Бумбой Фуном.
– С Бумбой Фуном? – вскричала вдруг какая-то женщина. – Ты ищешь Бумбу Фуна? – Римо, не вставая с сиденья, повернулся на голос. Из одного шатра вышла молодая тибетская девушка в национальном костюме – белая блуза, поверх нее – какое-то длинное, смахивающее на платье без рукавов одеяние угольно-черного цвета, и поверх него – передник. Бронзовое лицо приятного оттенка окаймляли пряди густых черных волос.
– Ты говоришь по-английски?
– Рай. Да.
– Что ж ты сразу-то не сказала?
– А ты почему не говорил, что ищешь Бумбу Фуна? – парировала она.
– И правда... как мне доехать до Лхасы?
– Езжай на север до лиловой тени у подножия горы.
– Какой горы?
Девушка махнула рукой на север.
– Вон той! Она называется Нагбопори. Черная гора.
– О'кей, понял. А потом?
– Будешь все время подниматься и спускаться по горам, пока не доедешь до Лхасы.
– И много впереди этих гор?
Девушка тряхнула смоляными прядями.
– Да, порядочно. Проедешь целый день. Если, конечно, хватит бензина. И если не лопнут покрышки.
– О'кей, ладно. Я все понял. А как я найду Бумбу Фуна в Лхасе?
– Развернешь свою машину и поедешь по горам обратно прямо сюда. А я отведу тебя к Бумбе Фуну.
Римо удивленно моргнул.
– Бумба Фун здесь?
– Рай. Да.
– Тогда зачем мне ехать в Лхасу? Отведи меня прямо к нему.
Тибетка нахмурилась.
– Ты не поедешь в Лхасу?
– Для меня гораздо важнее повидать Бумбу Фуна.
– Ты мог бы повидать Бумбу Фуна и в Лхасе.
– Интересно как, если он находится здесь?
– Бумба Фун есть и в Лхасе, и здесь.
– Мы говорим об одном и том же Бумбе Фуне? – уточнил Римо.
– Сколько людей с таким именем ты знаешь?
– Ни одного. А сколько их?
Женщина наморщила лоб.
– Может, пятьдесят, а может, и все шестьдесят.
– А как мне найти нужного?
– Тебе подойдет любой из них. – Тибетка взглянула на него с таким же недоумением, как, вероятно, и он на нее. Наконец она уточнила: – Ты поедешь в Лхасу или повидаешься с Бумбой Фуном здесь?
– Здесь, – ответил Уильямс, вылезая из джипа.
– Иди за мной, – скомандовала женщина.
– Почему все хлопали в ладоши, когда я подъехал? – поинтересовался Римо.