5 марта 1918 г. Фалькенгайн прибыл в 10-ю армию, которую возглавил по приказу кайзера от 25 февраля. К моменту его прибытия войска армии наступали в Белоруссии фронтом в 400 километров, обеспечивая выполнение условий Брестского мира. Под командованием у Фалькенгайна оказались второсортные и редеющие части (6 ландштурмистских дивизий),[52] из которых вскоре забрали весь личный состав моложе 35 лет. Противником стали разрозненные и деморализованные большевистские отряды, остатки национальных частей разложившейся русской армии, а затем партизаны. Казалось, Гинденбург и Людендорф этим назначением издевательски указывают своему сопернику где и как надо было одерживать решающие победы. Его непосредственным начальником стал генерал Гофман, правая рука Людендорфа на Востоке и последовательный недруг Фалькенгайна, которому он не собирался доверять какие-либо серьезные поручения. Фалькенгайн полагал свое назначение сродни должности «командира округа».[53]
Тот факт, что ни талант, ни опыт Фалькенгайна не будут использованы в грядущем решающем наступлении немцев на Западном фронте, приоритет которого он так долго отстаивал, последний мог воспринимать только как оскорбление. Однако Э. фон Фалькенгайн не подал в отставку и не искал более почетных должностей, а продолжал служить кайзеру и Отечеству куда бы его ни забросила судьба, с прежней энергией и профессионализмом защищая интересы Германской империи. В наступлении весны 1918 г. его войска захватили множество пленных и большие запасы военного имущества. На контролируемой германскими войсками территории Фалькенгайн восстановил и жестко поддерживал элементарный порядок, опираясь на довоенные модели устройства местной администрации. Осенью 1918 г., после того как поражение Германии в Великой войне стало очевидно, Фалькенгайн направил кайзеру письмо с предложением вернуть его на пост главы ОХЛ, а вместо парламентаризации правительства назначить военного диктатора, которым должен был стать генерал Фалькенгаузен.[54] Однако эти рекомендации запоздали, а затем и сам Фалькенгайн столкнулся с началом процесса быстрого разложения частей германской армии на востоке. Из-за угрозы большевизации войск, сопровождаемой эксцессами в отношении офицерства, зимой 1918–1919 гг. германские войска стали отводиться на Запад. Фалькенгайн не собирался налаживать отношения с образованными солдатскими советами, даже последний его приказ по армии в январе 1919 г. содержал резкие нападки на все завоевания Ноябрьской революции.
Ликвидация старой кайзеровской армии, мучительные процессы демобилизации миллионов солдат и офицеров и образования рейхсвера Веймарской республики не оставляли выбора для образцового прусского офицера. Э. фон Фалькенгайн не собирался искать в революционном вихре второго шанса возглавить вооруженные силы Германии. Его здоровье было подорвано. Еще в начале 1918 г. у него стали проявляться признаки астмы и катара верхних дыхательных путей,[55] так как генерал плохо перенес резкую смену климата, после палестинской жары – в снега Белоруссии…
После того, как вверенные ему войска закончили эвакуацию на родину, 28 февраля 1919 г. он был переведен в резерв, а 5 июля того же года после подписания Версальского мира и начала ликвидации германского Генерального штаба Фалькенгайн вышел в отставку. Уединившись, остаток своей жизни бывший глава ОХЛ посвятил написанию мемуаров и работ по истории Первой мировой войны, которые стали публиковаться уже в 1919–1920 гг.
В отличие от многих сослуживцев и соперников из-за подорванного здоровья отставному генералу не довелось увидеть крах Веймарской республики и становление Третьего рейха. Эрих фон Фалькенгайн скончался 8 апреля 1922 г. в Линдштедте, близ Потсдама, на 61-м году жизни.
Предисловие к русскому переводу
Генерал Эрих фон Фалькенгайн, главный труд которого («Die Oberste Heeresleitung 1914–1916 in ihren wichtigsten Entschließungen») вышел в августе 1919 г. и теперь предлагается вниманию читателя в русском переводе, являет собою очень интересную и самобытную фигуру среди довольно однообразной галереи немецких военных деятелей. Вот как характеризует его в своем труде «Der Grosse Krieg in Feld und Heimat»[56] полк овник Бауэр, мнение которого, как горячего «людендорфовца»,[57] очень ценно своей обстоятельностью и отсутствием панегириков: «Трудоспособность Фалькенгайна была безгранична. Он схватывал легко, понимал живо, имел хорошую память и решал очень быстро. Но недоставало ли ему прочных основ, или потому, что ему не хватало интуиции полководца, его решения часто оказывались половинчатыми, и даже в этих он колебался. В остальном он был очень ловок и умел взять людей в руки и использовать их так, что они сами этого не замечали. В личных сношениях он был неизменно любезен, но часто холоден и в большинстве случаев насмешлив. В конце концов, это была необычная натура, которая могла бы дать блестящего государственного деятеля, дипломата или парламентария, но полководец в нем был представлен наиболее слабо».
56
57
Впоследствии Людендорф и Бауэр все-таки не поделили славу, но Бауэр прожил слишком недолго (умер в 1929 г.), чтобы сполна разоблачить претензии Людендорфа на все достижения Великой войны.