Тот, в испуге позеленел и, зажал рот рукой — как будто услышал нечто кощунственное. «Наезд» продолжается:
— И, во-вторых: это что за порядки Вы здесь устроили, повторяю — если любой «пук» монарха, тут же становиться известен каждой собаке за сто вёрст вокруг?!
Я, за голубую ленту через плечо, увешанную орденами, подтащил Министра Двора к столу:
— Берите перо, граф и пишите фамилии всех участников этого происшествия… Написали?
Пять человек всего в списке, фамилии мне по «послезнанию» большинство неизвестные — лиха беда, начало!
— Чтоб, к вечеру и духу ихнего при дворе не было!
Лакеев, распускающих языки про дела хозяев, надо гнать поганой метлой!
Граф Фредерикс, позеленел ещё больше. Тыча пальцем в список, он несколько раз назвал имя мой гемофильной супружницы. Кто такой? А, это один из моих флигель-адъютантов — капитан второго ранга Саблин. Понятно — наказуемый являлся её протеже… Ну, что ж — пора и, Алису начинать «строить»! Хотя бы пока виртуально и, на расстоянии:
— Вы отказываетесь выполнять МОЙ(!!!) приказ, граф?! Когда я присваивал Вам этот титул и вешал на Вас эти ордена…
Блин, да у него их тут — на хороший миноносец наберётся! Не, ну какое нерачительное вложение капитала — правильно тебе лоб продырявили, лошара!
Я, в ярости благородной, с силой подёргал один такой у него — размером с хорошее блюдце, на левой стороны груди и, наконец, «с мясом» его выдрал.
— …Вы не были таким строптивым… Или, мне это только казалось?
Взвесил на руке… Ого! Тяжёленький орденок, то!
«Интересно, где у них здесь скупка ювелирных изделий»?
БУГАГАГА!!!
Засунул его в карман царских шаровар — глядишь, пригодится на что-нибудь.
— Никак нет, Ваше Императорское Величество! — забавный старикан, старательно пучил поблёкшие от долгой трудовой деятельности глаза, в верноподданническом рвении…
— Тогда, граф, слушайте следующий приказ.
— Слушаюсь, Ваше Имп…
— В трёхдневный срок подыскать себе приёмника на должность Министра Императорского Двора, передать ему дела, ввести в курс дела и без промедления отправиться на заслуженный отдых. Список кандидатов, должен был мне предоставлен ещё вчера, но разрешаю предоставить его завтра — до… До завтрака. Задача ясна?
— Так точно, Ваше Императорское Величество…
По дряблым щекам министра-отставника текли старческие бессильные слёзы… А, непонимающий взгляд, как бы говорил с немой укоризной: «За что ты меня так, а?!»
Подошёл и посмотрел в окно… Потом сказал:
— Вы свободны, граф!
Я читал, что именно так — у окна, царь давал понять об окончании аудиенции.
А, что мне его жалеть? Вся жизнь его прошла при «их величествах» — не голодал, не мёрз, не перетруждался трудом тяжким или страдал ранами, полученными в битвах за Отечество. Сам себе такую собачью жизнь выбрал и нечего обижаться — что пнули под дряхлый уже зад, когда состарился и «потерял нюх».
Только, враз сгорбившийся экс-министр выполз на полусогнутых — робкий стук. Никак, «компаньон» вернулся? Точно он — не прошло и, полгода:
— Приступай к работе, Алексей Николаевич!
Когда он уже водил бритвой по моему царственному горлу, сбривая намыленную растительность, спросил:
— «Золинген»? Острая?
— Так точно! Немецкая…Отлично бреет!
— Это хорошо… Ещё, раз сболтнёшь кому-нибудь лишнее — как только что, Алексей Николаевич, язык твой ею отрежу.
Рука «компаньона» чуть дрогнула и замерла где-то близ сонной артерии…
— Ты — брей, брей, Алексей Николаевич! Не останавливайся!
Когда от бороды — кроме воспоминаний и, плавающей в тазике с мыльной пеной стрёмной рыжеватой волосни, ничего не осталось, процесс смены царского имиджа приостановился… Накосячивший не так давно мой личный цирюльник, наклонился к самому царскому уху и дребезжащим от страха голосом, прошептал:
— Усы хоть оставьте, Вашество… Совсем маленькие — аккуратные усики… С совсем «голыми» мордами — только актёры ходят, Вашество!
Меня, как кипятком обдало — чуть было в клоуна по своей воле не превратился, долбень!
— Хм, гкхм… Пожалуй ты прав, Алексей Николаевич! Спасибо…
Впредь, таких опрометчивых решений, принимать не надо — чтоб, не рассмешить по запарке народ.
Долго думал, приставлял к верхней губе пару пальцев, напрягал воображение и фантазию, советовался с Алексеем Николаевичем…
Наконец, мой «компаньон» закончил — оставив небольшие, аккуратно и опрятно постриженные усы и побрызгав меня одеколоном, отошёл в сторону — любуясь своей работой. Полюбовался новым обликом своего реципиентом и, я: