У меня было семнадцать кирпичей и еще может, три ломом. На самом деле — великое богатство. Жаростойкий красный кирпич сильно мог бы способствовать не только началу металлообработки в Поднепровье, но и еще большему развитию гончарного ремесла. Я думал над тем, чтобы разобрать либо печь в бане, либо переделать печь в доме. Там, несмотря на то, что было газовое отопление, сохранилась русская печь. Большая, массивная, с лежанками. Можно же сделать в доме что-то вроде камина, или, как назвала моя бабушка, — грубки. И тогда высвободилось бы немало кирпича.
Прежде всего, от такого поступка, меня остановила неуверенность в том, что смогу слепить что-то удобоваримое для отопления дома. Тем не менее, я был рад тому, что имел. Тем более, что полтора мешка цемента мне в помощь.
Замеряя рулеткой площади, я сооружал опалубку, создавая основу домны в виде идеального круга, диаметром в метр. Заливка фундамента позволяла сделать сток, отверстия для мехов. А также я надеялся на то, что можно будет не только придать эластичность железу с последующей долгой его обработкой, но и расплавить металл.
Имевшегося цемента хватило на то, чтобы не только залить фундамент — основу для печи, — но и чтобы соорудить стенки печи, толщиной в двадцать сантиметров, оставляя только с одной стороны пространство для извлечения крицы, ну, или стальных плямок. Это пространство можно будет после хоть глиной замазать. Можно же и свой цемент создать.
Но то дело будущего. Пока же нужно освоится в металлообработке на самых примитивных и менее ресурсоемких технологий. Так, через два часа рядом с будущей основательной домной, начала получаться временная. Я хотел провести эксперименты.
— Молока? — ко мне, замызганному в глине, подошла Севия с большой, литровой, кружкой молока.
— Угости вон этих! — указал я на Фелика и его компанию.
— Ника плохо себя чувствует. Хворая, — сообщила жена.
Я всполошился, встал, налился тревогой.
— Беременная она, это нормально! — поспешила меня успокоить Севия.
— Пугаешь! — сказал я с облегчением.
— Такая страшная? — улыбнулась девушка.
— Блядушка! — улыбнулся я, произнеся на русском языке уменьшительно-оскорбительное слово, которое больше имело целью заигрывания.
— Козел! — так же на русском языке сказала Севия и показала язык.
— Так и есть! — согласился я, любуясь женой.
Может сделать перерыв? Пойти, пошалить? Нет, дело бросать нельзя. Нужно вначале закончить что-то одно, чтобы развлекаться к кем-то одной.
— Открой банку с огурцами на обед! И приготовь еду и на моих помощников! Фасоль, — сказал я Севии и проводил ее взглядом.
Вздохнув, продолжил лепить домну, обкладывая ветки вербы глиной, чуть замешанной на соломе.
Через час домна была готова, внутрь положен один слой угля, сверху выложены куски, надеюсь лимонита, после еще сыпанули угля и стали разжигать все это дело.
— Неси меха, Фелик, посмотрим, что вы там соорудили! — сказал я, зная, что конструкция парных мехов вышла годной, по крайней мере, на вид.
Неплохо, очень неплохо получилось. Я видел такие парные меха ранее, у тех же Руса с Гарольдом. Так вот, наши, нынешние, они ничем не хуже. По крайней мере, я не вижу принципиальных оплошностей в конструкции.
— Я начну, ну а вы, по очереди, продолжайте! — сказал я, присаживаясь за меха, начиная мерно управлять мехами.
Пошел процесс. Эх, сфоткать бы момент! На память для всего человечества. Я бы и расписался под фотографией, мол Верховный жрец и вообще красавчик, впервые пытается работать с железом.
Вот с такими моментами и приходит осознание, что не боги горшки обжигаю, что нужно искать и обретать, ну и так далее… всяких выражений в голове немало. Для меня уже из-за того, что создано, пусть и не основатель, приходит и понимание, что делать дальше, это очень сильно стимулирует.
— Как долго? — спросил Фелик.
— Работай, в обед сменишься, после пойдешь к солончаку! — сказал я и отправился к плотнику.
Условным плотником был один из всего-то четырех пожилых людей общины, дед Артач. Ну не доживали тут до преклонного возраста.
Дед плохо ходил, наверное имел какие-то проблемы с тазобедренным суставом. Сейчас кажется, что у мужчины одна нога короче другой, но раньше, как говорил Вар, Артач имел нормальные ноги. В будущем деду сделали бы операцию на тазобедренном суставе, поставили протез, да и делов, был бы, как огурчик. А тут, все, уже списанный овощ.