Какой была эта верхушка, сохранилось ли в них что-то "природное" или они тоже были "винтиками" земляне не знали. Закрытое общество с малопонятными людям логикой и способами решения задач.
Колония. Похожая на жизнь в улье или в муравейнике, где каждый подчинён своей чётко определённой задаче.
Глава 17.
Кора снова чувствовала себя обманщицей. Как тогда, за Барьером. Только тогда она скрывала от своих радость и знание о скором спасении. Теперь она просто разваливалась. И сама не могла понять почему.
Казалось бы, всё успокоилось. Учёба идёт. Отношения с однокурсниками наладились. И бугаи из спец группы по физподготовке, вроде бы, неплохо к ней относятся.
Почему, вроде бы?.. Она не сближалась ни с кем. Привычка сказывась или ещё что-то? Или это вот ощущение того, что она лжёт всем и вся? Они довольны ею пока: папа и преподаватели. Психолог, который надзирает за ней в академии тоже, вроде бы, спокоен. А она...
Она врёт всем и смертельно боится, что это всплывёт. Даже с Милли стала реже встречаться. Отговаривалась тем, что учёба отнимает много времени. Враньё! Учёба почти не отнимала ничего. Наоборот. Может быть, это была одна из причин того, что она скатывалась к чему-то.
Ей было слишком легко. Слишком спокойно.
- И скучно!- с ужасом и отчаянием признавалась девушка сама себе.
Признаться в том, что спокойная жизнь, к которой она так стремилась, оказалась для неё бесцветной и безвкусной, она не смогла бы никогда. Чтобы папа узнал?! Он, бедный, только немного успокаиваться начал. Девушку новую завёл. Не любит её, но, вроде бы, симпатию испытывает. Она "увидела" как-то случайно кусочек его мыслей.
Правда, случайно! Она никогда не стала бы подглядывать за ним и его жизнью!.. Просто от всего этого раздрая она начала теряться и...
И да. Её всё чаще тянуло пройти "по краю", во всех, причём, смыслах. Приходилось прикладывать просто титанические усилия, чтобы не вскрыться и не обнаружить свои "особенности" больше, чем уже есть. Этот постоянный контроль только ещё сильнее истощал силы.
Она совсем с катушек слетала в последнее время. Нарывалась. Максимум на что её хватало пока, это "одевать" свои косяки в "одёжку" случайности. Случайно влезла не туда. Случайно "не заметила" Гурмана и высказала о нём, стоявшем за её спиной, всё, что она думает о его стиле руководства, а, главное, о шутках на половую тему.
Ребята смотрели на неё тогда квадратными, потрясёнными глазами, в которых читалось одно: "Ты точно дура, Рэнсом!". Какой идиот мог высказывать такое в их "ангаре", перед самым началом занятия, когда риск быть застуканным возрастал кратно? Не говоря уже о том, что, по их наблюдениям, со слухом у Нийри всё было более чем в порядке. Значит, точно больная!
Декан вышел тогда из-за её спины. Встал перед ней молча, уперев руки в боки. Тяжело посмотрел на студентку и скупо спросил:
- Берёшь свои слова назад?
А дальше был совсем уж лютый трэш. Мелкая девица отзеркалила декана, упёрла руки в бока, вернула старому косморазведчику такой же угрюмый взгляд, какой был у него. И отчётливо сказала:
- Нет. Я за свои слова отвечаю. И всегда говорю то, что думаю.
Гурман плотоядно разявил пасть в подобии улыбки, словно проглотить её собирался:
- Я за свои тоже. И доложу я тебе: все ваши проблемы носят исключительно половой характер. У тебя тоже.
Рэнсом пыхнула:
- С чего бы?
Декан усмехнулся:
- Свои желания нужно признавать... И меньше притворяться...
Безумная дура просто побелела от ярости. Хотя, чего там? То же самое Рид говорил каждому из своих студентов, и не по одному разу. Нет, бы промолчать... Нет! Она подскочила к декану, потянулась на цыпочках, чтобы казаться солиднее, и выпалила:
- Может, ещё и повоспитываешь меня?
На "ты" декану! Да, ещё вызвать его на поединок! Совсем дурища! Рид до сих пор бил любого. Даже мутантского Алекса отлупцевал как-то, под настроение, и сопроводил всё это комментарием о том, что "всякого можно подловить, если быть достаточно наблюдательным".
Декан хищно усмехнулся и просто кивнул ей на середину зала. Остальным приказал отойти подальше. На мутанта, который было сунулся ему наперерез, чтобы защитить свою дурную "соотечественницу", рыкнул:
- Не лезь, Хмарь, а то вылетишь отсюда за агрессивность!
Студенты ахнули. Как это подло! Никто не ожидал от Рида подобного! Все они знали уже, что каждый из этих двоих ходит под постоянным надзором. Особенно на предмет адекватности и неагрессивности. Нечестно это! Ребята нормальные! Им что теперь, по струнке ходить всю юность?
Хмарь предсказуемо отступил. Побелел, сжал кулаки, встал неподалёку. Явно собирался вмешаться, если декан начнёт обижать девочку.
Хотя, что сказать... Как оказалось, не только Рид умел наблюдать и делать выводы о своих противниках. Девочка тоже... И теперь она, пользуясь своими наблюдениями, активно "обижала" декана.
Такого поединка студенты ещё не видели. Рид бросил свою вальяжность и неспешность. Он всегда выходил "поучить" их так: делая одолжение. Теперь нет. Глаза горели азартом. И двигался косморазведчик текуче, пластично, опасно. Глаза щурил хищно. Швырял девчонку от души и бил, ничуть не жалея.
А она отлетала, группировалась и приземлялась даже не как кошка, на четыре лапы, а с какой-то невероятной, непонятной им пластикой, замирала на долю мгновения, находила равновесие, и мгновенно бросалась на декана снова.
Ни показательным выступлением, ни спаррингом "это" назвать язык бы не повернулся. Они, кажется, убили бы друг друга, если бы могли дотянуться. Глаза горели у обоих. У Рэнсом реально, кажется, горели. Или свет зеркалили?.. Жуткая жуть!
Длилось это непотребство довольно долго. Потом уже студенты уважительно кивали: "Да, декан в превосходной форме. Молодым фору даст." По поводу формы Коры Рэнсом никто из них и не сомневался. Они ещё долго с удовольствием наблюдали бы и ловили странные фишки обоих бойцов...
Когда Рид подловил-таки студентку. Как раз тогда, когда она врезала ему по кадыку. Он упал, конечно. Захрипел даже. Всё как положено. Но, в то же время, падая, умудрился, воспользовавшись тем, что девица отвлеклась на удар, сдёрнуть её на пол, рядом с собой. И тоже пережал ей трахею. Не церемонясь. Локтём. Ещё и навалился на неё своей тушей, чтобы не вырвалась.
Так и хрипел Роман Рид над распростёртой на полу девушкой. Она смотрела-смотрела на него... Хмарь, который кинулся спасать, "деву в беде", едва успел увернуться. А она как-то измудрилась вывернуться и боковой поверхностью стопы заехать декану по голове.
Могла бы, наверное, сильнее. Удар был не сокрушительным, но ощутимым. Рид отпустил студентку и свалился. Сознание не потерял...
Так они и лежали рядом некоторое время... А потом декан заржал. Кора Рэнсом подхватила. Закашлялась, потёрла горло, но продолжила хрипло смеяться. И выдала довольно, как равному:
- Я тоже наблюдательная...
Гурман повернул голову в её сторону и на диво человеческим голосом, без этих его привычных издёвок, ответил:
- Молодец! Но можешь лучше.
Девчонка хмыкнула, соглашаясь...
Роман Рид не наказал студентку. Не сдал её психологу. Заниматься с ней стал так же регулярно, как и с Александром Хмарем, не делая скидку на то, что она девушка.
Студенты тоже молчали об этом эпичном бое. Они что уроды, сдавать своих? Всё, что они сделали, это только немного изменили прозвище Коры Рэнсом. Теперь из "Нийри" она стала "Чокнутой Нийри".
***
Такие вот события давали некоторую разрядку и позволяли не сбрендить окончательно. Но и только. В глобальном смысле, они не меняли ничего. Только немного снижали градус напряжения. Позволили ей дотянуть почти что до Нового года.
Всего-то. Она так и болталась на грани чего-то там. Рид пытался даже поговорить с ней. В своём духе. Кора заворачивала его. А он, к счастью, не жаловался отцу на её поведение. Он вообще оказался хорошим другом, этот друг её детства.