Милли потрясённо смотрела на стакан в своих руках. Проблеяла:
- Это же не...
Профессор не дослушал:
- Конечно, непрофессионально, милая Милли! Профессиональным было бы пару часов вытирать тебе сопли до того времени, как ты придёшь немного в кондицию и сможешь вменяемо объяснить, что стряслось. Насколько я понимаю, дело серьёзное, так может быть, пойдём коротким и непрофессиональным путём?
Милли раздумывала, а Глан голосом змея-искусителя добавил:
- Я сильно ошибаюсь или твой визит как-то связан с тем, что ты участвуешь в обследовании дочери Блайза?
Милая Милли тут же опрокинула стакан и даже не поморщилась от жара, прокатившегося к желудку. Оскалилась, как та самая Саблезубая мышь:
- Эти уроды хотят довести девчонку до дурки и оставить себе. На опыты. Не знаю, она так ценна сама по себе, или для того, чтобы окончательно сломить её отца!
Глава 4.
Милли была в такой бешеной ярости, что действия алкоголя не ощущала. Рассказала всё. И на вопросы профессора ответила. Плевать на подписку о неразглашении!.. Мерзавцы! Как можно, так поступать с ребёнком!
Глан, в ответ на её возмущение, хитро прищурился:
- Слышал я, Мышка, сплетни и домыслы. Шепотки. Что именно эта девочка сыграла какую-то особую роль в том, что рухнул Барьер. Папаша её, конечно, сляпал приличную легенду о своих терзаниях и недоверии к официальной версии гибели супруги и дочери. Но! Он жил, пусть и не спокойно, но жил больше восьми лет. Стал дёргаться только... Заметь! Только тогда, когда девочка стала "мутанткой". Сколько там прошло с того времени, как она "изменилась" до того, как началась заваруха с разоблачением Верника? Чуть больше года?
Милли потрясённо смотрела на своего старого учителя. Он смеялся:
- Ты, дорогая, просто наивна пока в некоторых вопросах. Поэтому не сопоставила те факты. Зато ты смогла сопоставить другие факты. И не грусти! Ты ещё будешь Саблезубой мышью. И гордиться будешь прозвищем. Как я своим... Хотя, доложу тебе, что сначала Психом меня звали не за полёт мысли и талант... Такая судьба, Мышка, почти каждого умного и совестливого ребёнка. Быть не принятым и обманутым. Но! Фокус в том, что мы вырастаем! Находим однажды точку опоры и приносим тем, кто нас недооценивал, массу неприятных неожиданностей. Это главное!
Смутившись немного от своей пламенной речи, профессор приказал Мышке связаться с Томасом Блайзом немедленно и пригласить его сюда. Тут их точно никто не подслушает. Милли послушалась. Блайз всполошился и явился в институт в рекордные сроки.
Тут его уже ждала солидная порция бренди и язвительное приветствие от старика-учёного, вид которого как нельзя лучше соответствовал клише "безумный профессор":
- Ну, что, друг мой, присаживайся! Пей, пиши и заверяй своё разрешение на то, что теперь я буду представлять интересы твоей дочери и курировать её лечение!
Эффект от его слов был. Да. Блайз онемел. Сел. Выпил, кажется и не понял что, и выродил:
- А, с какого...
Спохватился, сообразив, что доктор Милли находится тут же, а значит, сугубо мужской стиль разговора невозможен. Глан хохотнул:
- С такого! Мозг нужно было включать, когда задницу Ранга усаживал в кресло главы ЗС. Ты, любезный, несмотря на всю свою гениальность в одном вопросе, похоже, круглый дурак во всех остальных!..
Учёный замолчал и уставился на военного круглым, любопытным, похожим на вороний, ярким глазом. Ждал реакции. И довольно усмехнулся, когда нашёл именно ту реакцию, на которую рассчитывал. Парень не вспылил и не задумался мучительно и томно. До него дошло молниеносно. Помрачнел. Сцепил руки, словно защищаясь от реальности. В которой он снова, вместо того чтобы защитить свою дочь, подставил её.
Эта реакция была, по скромному мнению профессора, излишней, и он постарался прервать её. Так, как делал всегда. Не гасил, не утешал, а направлял разрушающие личность силы в конструктивное русло. Ехидно посмеялся:
- Ну? И смысл рефлексировать, мой друг? Пойти в политику, если ты никогда не имел склонности к такому, сложное решение. Тем более, что занятие это грязное, по большей мере. Но, судя по всему, ты не избежишь однажды кресла главы Земного Совета. Уж слишком активно эти ребята подталкивают тебя. Сначала Верник, теперь Ранг...
- Вы знаете что-то?- скованно и напряжённо спросил командующий.
Натан Глан легко рассмеялся:
- Я, друг мой, никогда не озадачиваюсь доказательствами. Это, при моём предмете исследований, вещь невозможная и бессмысленная. А вот логика и рациональность, напротив... В твоём случае семи пядей во лбу не нужно быть...
Профессор сделал паузу. Как со студентами на лекциях, давая им время собрать мозги в кучу, чтобы осознать что-то особенно важное:
- Смотри. Ранг выходец из научной среды. А благодаря своему таланту маркетолога, он прикормил очень и очень многих. Ему сливают информацию обо всех наиболее перспективных молодых учёных и открытиях, это я знаю доподлинно. А уж как он убеждает потом этих ребят идти работать в свою корпорацию, посулами или угрозами... В этом разберёшься ты, если пожелаешь.
Снова пауза. И дальше:
- Так вот. Конечно, у теперешнего главы ЗС есть выходы на верхушку научно-исследовательского центра, где проходят адаптацию твоя дочь и другие изменённые... Ты уже выкрутил Рангу руки, как минимум дважды. Когда потребовал убрать Барьер и взвалил на него не только славу, но и нехилую такую кучу проблем. И пост командующего космофлота, который он вынужден был дать тебе, в честь признания заслуг... Конечно, ты тоже молодец и, перед этим, усадил его в кресло главы ЗС!.. Это понимает любой, у кого есть мозги. Он сел в кресло, а ты отошёл в сторону. Как думаешь? Он будет тебе благодарен за такое великодушие?.. Что тебе нахрен не нужно место, ради которого удавятся он и другие?..
Профессор косил чёрным глазом и усмехался. Блайз мрачнел. Милли бледнела. Гадость! Какая это всё-таки гадость! Теперь заговорила она. Севшим от стыда голосом:
- Простите меня. Я не сразу поняла. Я вообще, как оказалось, дура, на которую действуют все эти регалии и приказы... Они устроили вашей дочери все, какие только возможны в этой ситуации, триггеры.
Тут Милли замялась. Блайз поднял голову, тяжело посмотрел на неё. И она решилась:
- Я похожа на вашу покойную жену. Конечно, девочке было больно видеть меня. Каждый день. Ещё это стекло, хоть и понятно, что она не агрессивна, не больна и не является носителем вирусов или ещё чего-нибудь... Несвобода. То, как её лишили любого доступа к информации. Даже вам запретили рассказывать ей новости. А самое главное... Она похожа на вас. Деятельная натура. А они не только лишили её возможности действовать, но и вообще принимать решения и как-то влиять на свою жизнь.
Блайз бледнел, по мере того, как доктор Смит выкладывала свои выводы. Она кивнула ему:
- Да. Всё так. Только я не думаю, что они допустили бы суицид. Наблюдение за девочкой круглосуточное... Думаю, они хотят довести её до попытки самоубийства, начать лечить сильными препаратами и, в дальнейшем, объявить недееспособной и нуждающейся в постоянном уходе, и надзоре.
Замялась снова, но храбро закончила:
- Я не лезу не в своё дело, командующий. Но профессор высказал крайне разумную мысль. О том, что некоторые исследователи находят роль вашей дочери в том, что рухнул Барьер, большей, чем это принято считать... Если это так, а я думаю, что это так и есть... Они не захотят выпускать такой "материал" из рук. И постараются докопаться до всех её возможностей. Исследовать и использовать их... Им совсем не нужно, чтобы её слова или жалобы воспринимали с доверием. Значит, только недееспособность.
***
Сегодняшнее утро удивило Перси. Когда она, как было предписано распорядком дня, вошла в комнату "со стеной" для очередного сеанса с "психологом", а на самом деле с психиатром, сразу поняла, что будет интересно.