– Мисс Олдхэм? – поинтересовался офицер. Крисси кивнула. Он вошел в дом, вежливо отстранив ее, и пояснил: – Нам стало известно, что здесь находится некий столик, который, судя по всему, является краденым.
– Краденым? – Крисси метнула в Гая исполненный возмущения и ярости взгляд, но он молча последовал за полицейским. – У меня действительно есть столик, – пытаясь держаться как можно достойнее, начала Крисси, – однако он вовсе не краденый. Он… он принадлежал еще моей прабабушке.
– Понятно. А вы располагаете какими-либо доказательствами, подтверждающими, что это на самом деле так? – спросил полицейский.
Ясное дело, у Крисси не было никаких доказательств, кроме маминых воспоминаний и уверенности в том, что дядя Чарлз присвоил столик после бабушкиной смерти.
Крисси отчаянно не хотелось в присутствии Гая признаваться, что сейчас у нее нет убедительных доказательств, и потому она, отвернувшись, спокойно ответила:
– Нет, боюсь, сейчас я не располагаю подобными доказательствами. Моя мама может описать вам столик и дать слово, что он принадлежал ее семье.
– Все ясно. А когда и где мы можем переговорить с вашими родителями, мисс?
Крисси закусила губу.
– К сожалению, сейчас это непросто, поскольку мама и отец в отъезде. Они совершают деловую поездку, и поэтому я здесь… вернее, поэтому мама… то есть они не смогли приехать.
– Иными словами, в данный момент никто не может подтвердить ваше заявление о том, что столик принадлежит именно вам?
– Похоже, это так, – согласилась Крисси, надеясь, что голос ее звучит спокойно. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Гая, но не поворачивалась, чтобы не дать ему насладиться стыдом и отчаянием, которые жгли ее.
– А когда можно будет связаться с вашей матерью… вернее, с вашими родителями?
Крисси снова покусала губы.
– Еще не скоро.
– А вы, мистер Кук, полагаете, что этот столик принадлежит мистеру Бену Крайтону?
– Я знаю, офицер, что он принадлежит мистеру Крайтону, – резко поправил полицейского Гай. – Я сам производил оценку несколько месяцев назад, и, когда в доме произошла кража, этот столик был одним из первых занесен в список похищенных вещей.
И полицейский, и Гай посмотрели на Крисси так, что ей стало не по себе. Если честно, она даже почувствовала себя виноватой. Но ведь это абсурд – в чем ее вина? В худшем, в самом худшем случае мама ошиблась, и столик – не тот, о котором она говорила. Но она так уверенно описала его!
– Моя мама выросла в доме, где стоял этот столик, – дрожащим голосом произнесла Крисси, – но, если она… то есть, я хочу сказать, если произошла ошибка…
– Ошибка? – с издевкой переспросил Гай, и Крисси метнула в него полный презрения взгляд.
– Да, ошибка, – твердо повторила она. – Тогда моя мама первая и заявит об этом, – медленно сказала она, обращаясь к полицейскому. – А до тех пор все, что я могу сказать или сделать…
– Она помолчала, с отчаянием понимая, что глаза ее полны слез, и изо всех сил заморгала. Меньше всего ей хотелось расплакаться в присутствии Гая, позволить ему увидеть, какую боль он причиняет ей, как несчастна она по его вине.
– Ну что же, полагаю, лучшее, что можно сделать, – это поместить столик на нейтральную территорию, где и будет проведено официальное опознание, – дипломатично предложил полицейский.
Крисси сделала попытку улыбнуться ему, когда он поблагодарил ее за помощь следствию и направился к двери. Обернувшись, она окаменела – Гай, судя по всему, решил задержаться.
– Я должен был сообщить в полицию, – тихо сказал он, как только они остались одни.
– Да, я не сомневалась, что ты так поступишь! – пылко воскликнула Крисси. Не в силах остановиться, она быстро заговорила: – Я знаю, ты считаешь, что я лгу, но это не так – я говорю правду, так же как и мама. Этот столик принадлежит нашей семье.
– Еще десять минут назад ты не была в этом уверена, – едко заметил Гай.
– Мама никогда не стала бы лгать, – с достоинством возразила Крисси, и лицо ее залил пунцовый румянец, когда Гай презрительно посмотрел на нее. – Она не стала бы лгать, – горячо повторила она. – Мама не…
– Продолжай! – подзадорил ее Гай. – Она не такая, как ты?
С нее достаточно! Размахнувшись, Крисси собралась влепить ему пощечину, но Гай отреагировал быстрее. Поймав ее руку, он завел ее за спину Крисси.
– Бог мой, да ты окончательно завралась! – хрипло выдохнул он. – Дядюшка Чарли гордился бы тобой! Почему ты ничего не сказала мне о нем, Крисси?
На долю секунды Крисси показалось, что он действительно хочет объяснить себе ее поступок, но, вовремя опомнившись, она упрекнула себя в глупой слабости.