После такого бёдра Джима судорожно дёрнулись вперёд. Блядь, Спок никогда не использовал его полного имени, и это было странно, а ещё невыносимо горячо. Спок хотел его. Спок сказал, что хочет его, буквально всеми этими словами. Дважды.
- Спок, я… я умоляю тебя…
- Умоляешь о чём? – спросил Спок, слегка запнувшись. Джим мог бы поклясться, что почувствовал этот звук в самом копчике.
- Чтобы ты меня отпустил, разумеется.
Одним слитным движением вулканец слез с него, и внезапно Кирку стало холодно лежать на столе.
Он сел, наблюдая, как Спок настороженно на него смотрит, словно бы боясь, что резкое движение его напугает.
- Я злюсь, если кто-либо осмеливается предположить, что может заполучить тебя, - наконец произнёс вулканец. Он больше не выглядел разозлённым, но было в его ауре что-то такое, что говорило о скованности, сдерживании и железном контроле только благодаря упрямой силе воли.
В животе Джима что-то жарко кувырнулось, и ему захотелось влепить себе пощёчину за такую реакцию.
- Я пытаюсь всё контролировать, и это оказалось сложнее, чем я предполагал, но я не хотел, чтобы ты знал. Это моя проблема, моя личная ошибка, нежеланное наследие расы моего отца, смешанное с моими более… человеческими недостатками, и всё, чего я прошу от тебя – это чтобы ты держался от меня подальше.
Джим чуть не рассмеялся и не выпалил: «Значит это, наверное, неподходящий момент для признания в том, что я довольно уверен, что влюбился в тебя. Влюбляюсь. Честно говоря, это мой первый раз, так что, э, из-за чувства новизны и всего такого происходящее кажется запутанным, потому что, знаешь ли, мне кажется, что я до сих пор падаю, и я не знаю, как это работает».
Но в итоге, конечно же, он промолчал. Потому что это было бы паршиво в грандиозных масштабах.
- То есть ты совершенно запутался, потому что твоё влечение ко мне заставляет тебя хотеть набить морду тем, кто приближается ко мне, даже несмотря на то, что больше ты ничего не чувствуешь?
По непонятной причине (которую Джим поймёт в течение следующих секунд), именно этот вопрос – простое уточнение, всего лишь попытка Кирка убедиться, что он правильно понял слова Спока – довёл вулканца до предела.
Ещё одним безумно быстрым движением он схватил Джима за щиколотки и потянул, пока капитан не оказался на краю стола, а сам Спок – между его разведённых ног, и с тихим коротким рыком Спок рванул Джима к себе за ворот и жарко, жёстко поцеловал.
Что-то внутри Кирка со щелчком встало на место, когда мокрые от слюны губы Спока приоткрылись и язык вулканца сплёлся с его собственным, что-то определённое в том смысле, в каком не было в прошлый раз. О, сейчас поцелуй был столь же отчаянный, голодный и неожиданный, и по какой-то причине Джиму до сих пор казалось, что он может в любой момент умереть… но происходящее ощущалось как нечто огромное, важное, ревущее и грандиозное, раскрывающееся внутри Кирка и жадно впитывающее всё, что Спок ему давал, после чего просящее добавки.
Джим обвил эту узкую талию ногами и хрипло застонал, когда их стояки потёрлись друг о друга, это ощущение было лучше всего на свете… после чего, несколькими секундами позже, он пришёл в себя.
- Чёрт, Спок, погоди… - невнятно начал Кирк, на секунду отрываясь ото рта Спока и чувствуя себя пьяным. Но вулканец лишь промычал и снова его поцеловал, что вызывало эти маленькие неожиданные электрические разряды всякий раз, как они соприкасались кожей к коже, которые экспоненциально умножали всякий мазок наслаждения, так что Кирк потерял себя во вкусе Спока на ещё одну долгую вечность … пока опять не вспомнил, где они находятся и как его зовут.
- Спок, какого чёрта? – выдавил Кирк, толкая вулканца в грудь со всей возможной силой (которой, если смотреть правде в глаза… было не много). Ему надо было думать, чёрт подери.
- Ты действительно полагаешь, что простого необъяснимого физического влечения достаточно, чтобы довести меня до такого? Мой самоконтроль не настолько слаб, чтобы физическая реакция, даже якобы загадочная, сделала со мной то, что делаешь ты.
Спок прервал свою короткую произнесённую шёпотом речь, чтобы снова поцеловать его, крепко, жёстко и чертовски горячо, и Джим не смог удержать короткого хныкающего стона, прежде чем снова отстраниться.
- Что ты…
- Ты непонятлив до абсурда, Джим, если согласен пойти на такие меры, чтобы не видеть правды. Мне всё равно, что мои чувства безответны. Если ты не можешь оценить себя в достаточной степени, чтобы хотя бы предположить возможность участия моих чувств, тогда тебе надо показать.
Факт, что Спок говорил в дюйме от его губ, касался его носа своим и смешивал своё обжигающее дыхание с его, заставлял мыслительные процессы Джима работать несколько медленнее обычного. Поэтому у него ушло добрых десять секунд, чтобы просто понять, о чём Спок говорит.
- …погоди, что?
Спок отстранился, и Кирк вдруг понял, что его ноги по-прежнему нарушают несколько положений устава, поэтому он их быстро распутал и сел по-нормальному в погоне за очищающим мысли расстоянием. Заметное вздутие у него в штанах было теперь даже ещё заметнее, но с этим он ничего не мог поделать. Эм. По крайней мере ничего хоть отдалённо приличного.
- О чём ты говоришь?
Спок посмотрел на него, и внезапно Джим это увидел. Выражение лица, которое Кирк необычайно редко замечал краем глаза и так мимолётно, что либо выбрасывал это из головы, либо принимал за изнеможение.
Спок выглядел до ужаса, до выворачивающейся наизнанку души грустно.
- Будет легче тебе показать, - произнёс он.
А потом он поднял ладонь к лицу Джима, жест, виденный капитаном лишь единожды до этого – «Позволь я кое-что сделаю», произнесённое без вступлений, с дружеским отношением, которого он ещё не понимал, «Так будет проще» и «Стоп-стоп, что вы делаете?» потому что хэй, сумасшедший старик в пещере утверждает, что он Спок, и существует вселенная, где Джим нравится вулканцу. А потом – «Наш разум будет общим».
- Можно?
Длинные пальцы зависли прямо над кожей Кирка, неуверенные и почти застенчивые, и всё равно это оглушающее чувство потери пронизывало воздух между ними, насыщая его таким огромным отчаянием, что Джиму хотелось изничтожить его всеми доступными силами.
- Да, - твёрдо кивнул он, пытаясь излучать уверенность, потому что не мог вынести исходящей от друга ауры. – Сделай это.
Всё произошло быстро – Спок положил вторую ладонь Джиму на бедро, словно чтобы добавить им устойчивости, а затем надавил…
Кирк краем уха услышал, как давится воздухом, но он больше ничего не видел, его засосало в другое место – огромное и кажущееся бесконечным пространство полуночи, и хотя он слеп в этом мире, но чувствует повсюду обволакивающую теплоту Спока, и теперь находится в большей безопасности, чем когда-либо ранее.
Спок.
Да.
Он в голове у Спока, в его разуме, и он продолжает улавливать эти маленькие искорки эмоций, как вспышки, просачивающиеся сквозь защиту Спока, когда, как Джим полагает, Спок пытается излучать одеяло спокойствия.
Я читаю твои мысли?
Нет. Ты получаешь слепки лишь тех мыслей, которые я хочу, чтобы ты почувствовал.
…и это включает тот факт, что ты помешан на моих губах, да?
Одна из вспышек эмоций открыла бурлящий, скручивающий внутренности приступ чистого желания, которое Спок ассоциирует с телом Джима, и Кирк после этого не может дышать; слабая шутка – всё, на что капитан способен, потому что… потому что это могло быть простой биологией, но он хотел так чертовски много…