Спок согнул пальцы и толкнулся ещё глубже, затем скользнул наружу, потом добавил третий. Всё происходило слишком быстро, слишком рано, наконец-то, это было идеально, он в точности знал, что Джиму было нужно…
Погодите.
Кирк сгрёб волосы Спока в охапку и резко притянул его к себе.
— Ты знаешь в точности, чего я хочу, потому что я, чёрт возьми, говорю тебе, да? — прорычал он ему на ухо, осознание этого расплавленным жаром ухнуло в животе. — Технически ты не читаешь мой разум, но эти… слепки, которые ты улавливаешь, чертовски точны, верно?
— Да, — не извиняясь ответил Спок. Снова поцеловал Джима. — Наша связь сильна, и твой разум тоже. Как и твоё тело.
— Я знал, — ликующе заявил Кирк, хотя и целовал в этот момент свободную ладонь Спока по-вулкански, лаская и двигая пальцами так, что царапал ногтями подушечки. На секунду вулканец прикрыл глаза, словно бы пытался с чем-то справиться. Джим, кажется, знал, с чем именно у Спока были проблемы, но отомстить было только справедливо.
— Ну это реально супер и всё такое, но, думаю, ответить тоже нужно. А то не честно, что все карты у тебя.
Спок резко открыл глаза, и пальцы его… не свободной руки выскользнули из Джима. Который из-за этого издал недовольный горловой тихий звук — он снова внезапно был пустым и незавершённым, чёрт подери, он хотел, чтобы они вернулись обратно, или лучше большой, толстый вулканский… и Спок навис над своим капитаном на обеих руках. Они оба знали, что именно Джим только что подумал, но Кирк всё равно непокорно почти-зло посмотрел на Спока, и тот изогнул бровь, пытаясь изобразить отстранённость. Но его лицо сейчас было слишком легко читать, теперь, когда они повсюду касались кожа к коже, и были обнажены в стольких разных смыслах, и у Джима просто теперь это получалось чертовски хорошо. Спок был счастлив. Доволен, в восхищении, горд и счастлив.
— Я знаю, что ты можешь, Спок.
— Хорошо.
На секунду он прикрыл глаза, тёмные мазки ресниц на щеках, и у Джима скрутило живот от желания защитить. Скольким ещё людям доводилось видеть, чтобы Спок вот так прикрывал глаза?
А затем словно шлюз открылся, и Кирк резко втянул в себя воздух.
— Ох.
Несколько мгновений его зрение не хотело фокусироваться, и он очень сильно пытался не кончить от захлёстывающего с головой телепатического стимула, и Спок ни капельки не помог, потому что вернулся к брошенному занятию по доведению Джима до безумия одной рукой.
— С-спок.
Вулканец смотрел, как его пальцы погружаются в тело Джима и выходят из него, с таким вниманием, что Кирк бы очень сильно смутился, если бы в этот момент был на такое способен, но он был слишком занят тем, что ощущал то, же, что и Спок. Он даже мог уловить обрывки мыслей вулканца, например: «такой тугой, такой тёплый, очень, очень красивый и готов для меня и повышенное сердцебиение, звук пульса Джима неистовый и требовательный» и «должен сделать всё хорошо, сделать правильно, должен защитить и ублажить» и «должен сдерживать свою силу, не должен сломать Джима как бы мило он об этом ни просил, сам об этом не подозревая»…
Но это была лишь часть. Другая же, не вполне рациональная сейчас часть, была едва ли членораздельна от желания. Джим не узнал ни единого слова, некоторые он принял за вулканские, но не понял, и по большей части их заглушал ревущий водоворот той жажды, которую Спок позволил Джиму ранее ощутить.
Кирк опять прогнулся, напрягся, сдерживаясь.
— Ты ждёшь моего разрешения? — простонал он. С него было довольно болтовни. Довольно прелюдии, просто, чёрт подери, довольно. Он был на самой грани своего контроля, в любой момент готовый кончить, на самой грани вменяемости с тяжёлой смесью эмоций, его и Спока, похожих на сироп и мёд, насквозь пропитавших воздух между ними. Это произойдёт сейчас же.
Но вслед за этим последовала очень подозрительная тишина, и он поднял взгляд на лицо Спока (это заняло несколько секунд, потому что сейчас даже просто сфокусироваться было необычайно трудно). Глаза вулканца были угольно чёрными.
— Ты хочешь, чтобы я умолял?
На последнем слове его голос сорвался, но Спок склонил голову к плечу и смотрел на Джима животными глазами.
— Не буду, — прорычал Кирк, предупреждая. — Не буду…
Спок продолжал смотреть на него, по-прежнему ничего не говоря, и по-прежнему этот задумчивый пристальный взгляд, в котором теплился обузданный пока что жар, а затем он двинул одним пальцем в самый раз, и вырвал из глотки Джима этот полувсхлип, и следующее, что Кирк знал — он зло толкается тазом навстречу.
— Ладно! Боже, чёрт, делай, пожалуйста, просто давай уже!
Спок послушался.
Он полностью поднял Кирка только двумя руками, и «потом будет время на большее, намного большее, позже, обещаю, клянусь, они не заберут тебя у меня, потому что это невозможно, обещаю, но сейчас позволь мне смотреть, позволь увидеть» погрузилось в Джима, такое большое, полное, так много. Кирк хрипло вскрикнул и впился ногтями Споку в плечо. Наконец-то.
Наконец-то, наконец-то, наконец-то.
Он не знал, что шепчет это слово как пламенную молитву, пока Спок его не поцеловал, а затем он начал двигаться, с каждым толчком извлекая из Джима низкий возглас. Ему даже не понадобится ладонью на члене, — изумлённо подумал Джим, — Споку даже не придётся ему дрочить, он кончит без прикосновений. Когда они начали двигаться быстрее и потеряли последние ошмётки контроля, то прекратили пытаться целоваться, просто дышали друг другу в рот, и зубы задевали друг друга, бёдра горели, а затем Спок толкнулся и вошёл идеально, так что Джим даже вскрикнул. Поэтому Спок сделал это ещё раз, под тем же углом и с той же силой, и ещё, и ещё раз, без пощады и не сбавляя ни на йоту, и Джим почувствовал, как оргазм нарастает в них двоих, или, вернее, мчится к ним с неизбежностью прилива. Бледная кожа Спока и распухшие от поцелуев губы и странные и красивые изогнутые брови прямо у Джима перед глазами, Спок в нём, рядом с ним, под ним, над ним и вокруг него, потому что это было его место.
Оргазм пронёсся по Кирку ослепляющим потоком звёзд.
Ничто не ощущалось настолько невообразимо— их со Споком мысли в спутанном вихре, так что пока он ещё держался, Джим не мог определить, где кончался он и начинался Спок, а тело было сплошной дрожащей от снова и снова накатывающих волн жара массой, и мозг затуманился от наслаждения, затерялся в невозможно приятных облаках допамина и эндорфинов и офигенности. Кирк открыл глаза, чтобы увидеть Спока, потому что ему нужно было, хоть его зрение в лучшем случае и было так себе, а сердце упорно пыталось проломить грудную клетку.
Глаза Спока снова были закрыты, лицо наклонено к Джиму, вулканец был таким расслабленным, каким Кирк его никогда не видел, и ресницы слиплись от пота, а на высоких скулах пятнами проступил зелёный. Он выглядел так, словно был на вершине блаженства, и вообще великолепно, и принадлежащим Джиму.
Который пришёл в себя медленно, почти неуверенно, чувствуя себя так, словно кости стали резиновыми, а кровь искрила оставшейся энергией, и от маленьких острых вспышек Кирка пробирала дрожь.
— Ого, — выдавил он едва слышно. Даже это было для него слишком сложно. Кожа была слишком чувствительной, и раньше такого не замечалось после секса с теми, кто не был контактным телепатом. От любого прикосновения Джим вздрагивал, поскольку ему было щекотно и это было просто слишком.