— Кирк попытался спасти планету, — возразил Спок. — Без него Неро не остановили бы. Позволь ему прожить свои дни.
Ставок взглянул на Джима, словно оценивая. И понимая, что он горит желанием.
— Да, поэтому ему позволено умереть с честью. Его имя будут помнить — конечно же, это цель каждого землянина. Нелогичное желание оставить след, запись о своих свершениях. Это я позволю.
Спок угрожающе шагнул вперед, слегка загораживая Джима. Становясь главной целью.
— Ты потерялся в своих эмоциях, — это вновь было сказано на стандартном, словно самое ужасное оскорбление.
— Напротив, мистер Спок. Это вы ими ослеплены. Вы наполовину человек, и влюблены, и это отвратительно.
Но причина действий Ставока была далека от неэмоциональной. Месть. Почему все всегда возвращается к мести? Разве Неро не сделал то же самое? Разве Ставок не видел, что стал ничем не лучше безумного ромуланца, который уничтожил его планету? Это то, что сотворила с ним скорбь… скорбь и боль от миллионов разорванных связей?
— Почему ты привел нас сюда, Ставок? — потребовал Кирк, одновременно с этим оттягивая Спока назад, так что они стояли на одном уровне. — Если ты все равно планируешь всех убить, зачем приводить нас сюда?
Ставок какое-то время смотрел на него:
— Я не вижу смысла в объяснении вам моих действий. А теперь бросайте оружие и поднимите руки над головой.
Джим обменялся со Споком безмолвным взглядом. Потом они оба бросили фазеры (дважды за один день, раздраженно подумал Кирк) и подняли руки.
— Шаг вперед.
Джим побледнел.
— Мы не можем шагнуть вперед. Силовое поле.
— Шаг вперед, — повторил Ставок, целясь Споку в грудь.
Кирк подчинился без дальнейших возражений, готовясь к тому, что его отбросит назад…
Ничего не произошло, и он чуть не запнулся. Какого черта? Ставок дождался, когда они оба выйдут, а потом, по-прежнему целясь Споку в грудь, сказал им идти вперед.
— Как ты так быстро его отключил?..
— Тихо. Моя способность перенаправить простое соединение не должна вас путать. Я могу прострелить здоровую ладонь мистера Спока, и все равно заставить его идти.
— Сделаешь это, и я позабочусь, чтобы ты больше никогда не мог ходить, — прорычал Джим. Но он подчинился приказам вулканца, потому что никак не мог драться. Пока что, по крайней мере.
Они со Споком бок о бок шли по узкому коридору с низким потолком, Джим при каждой возможности бросал на друга взгляд, потому что понял большую часть из небольшой речи Ставока, и очень сильно боялся того, что он мог сделать с разумом Спока. Кирк даже слабо попытался вообразить, что ментально зовет Спока… но это все равно что орать до хрипоты в звукоизолированной комнате. Он не знал, Слышал его Спок или нет, не уловил даже намека на узнавание или ответный сигнал.
Однако Спок его не игнорировал. Он, может, и был неспособен общаться телепатически, но всякий раз, когда Джим морщился, кашлял или вытирал розоватую слюну из уголка рта, Спок тут же осторожно и пристально наблюдал за ним, каталогизируя каждую проблему. Мягкое прикосновение или нежное слово шепотом, и им обоим становилось лучше.
Зеленое окровавленное месиво, в которое превратилась правая рука Спока, пропитало импровизированную повязку, которую Джим наложил слишком поспешно, но, похоже, кровотечение остановилось. По крайней мере, насколько Джим мог понять, изумрудная жидкость не капала на пол.
— Сколько осталось времени? — через плечо спросил он у Ставока.
Ответа не последовало, но Кирк предположил, что осталось максимум десять минут.
Они достигли пары больших металлических усиленных дверей, которые почти доставали до потолка, и Ставок сказал им остановиться, пока он вводил код. Его пальцы мелькали над панелью управления, и Джим мимолетно подумал и отбросил мысль попытаться сейчас завязать с ним драку — смерть Кирка ничему не помогла бы.
Появилось короткое мерцание, сказавшее, что силовое поле было деактивировано, и двери открылись.
— Идите, — скомандовал Ставок.
И они вошли в стыковочный отсек.
Потолок здесь был до смешного высоко, даже выше, чем купол оранжереи, и пространство было реально огромным. Линия из сигнальных ламп на полу очерчивала взлетную полосу, и они мигали красным цветом, поскольку красная тревога по-прежнему была включена. Джим на автомате пересчитал шаттлы (пятнадцать штук. Различные размеры и модели, начиная с надежного «Галилео 9» и заканчивая серией маленьких, практически списанных «Улисс-3») и отметил, что один был подготовлен к взлету и стоял носом к гигантским воротам стыковочного отсека. Как, черт возьми, Ставок планировал открыть их, если никого?… Разве что. У него кто-то должен был быть в будке.
Джим развернулся и попытался найти будку контроля. Что Ставок сказал тому, кто там стоял? Он или она вообще знал, что подписывает себе смертный приговор? Свет был включен, что доказывало теорию Кирка, но с такого расстояния он мог разобрать только смутный силуэт. Этот человек тоже кого-то потерял из-за ошибки командования Звездного Флота? Желал его смерти, хотя Джим даже не знал его имени?
Несколько жутко тихих секунд спустя Джим понял, что у них сейчас на руках была проблема намного серьезнее. Не считая очевидную громадную проблему смерти через менее чем десять минут.
Отсек был полон шаттлов любых возможных размеров и моделей, но тут не было людей. Кирк боялся этого — Ставоку надо было все подготовить, и он либо убил всех, кто был внутри, либо оглушил их, но никто из работников не мог помешать его побегу — но все равно это словно был удар под дых. Камеры безопасности здесь тоже, видимо, не работали. Связь все еще отключена.
Они были одни, и в данный момент между ними и мертвым космосом стояла в буквальном смысле одна дверь.
— Идите в центр.
У них никак не могло оставаться больше пяти минут до того, как все взлетит к чертям. Ставоку надо было отправляться, если он хотел спокойно взлететь, не говоря уже о том, чтобы покинуть радиус взрыва.
— Ты забираешь нас с собой? — спросил Джим, хотя и знал ответ.
— Нет. Вы здесь, чтобы умереть, Джеймс Кирк.
— Я не позволю тебе убить…
— Тихо, мистер Спок, вы позорите свое запятнанное наследство, — перебил его Ставок. Он по-прежнему звучал так странно вежливо. Кирка это нервировало. — Времени осталось мало, но я закончу все так, как должно.
— Что?..
Ставок направил фазер на Джима.
— Коммандер Спок, мы знали друг друга в детстве, но не ждите от меня сантиментов. А теперь вы сделаете три шага назад.
Спок резко вцепился в запястье Джима.
— Нет.
— От вас несет надеждой, — произнес Ставок. Впервые его голос начал меняться. В своей ледяной холодности, он начал приобретать резкость. — Если вы все еще надеетесь на спасение, вы сделаете так, как я говорю, или будете смотреть, как Джеймс Кирк истекает кровью на этом полу.
Спок отпустил Джима, словно обжегся, и сделал три шага назад.
— Хорошо. Теперь. Кирк.
Джим сжал кулаки и почувствовал, как в его разуме зарождается паника. Он пытался, честно, но не мог ничего придумать. Никаких планов. Все свелось к пистолету и ему, и Спок ничего не мог сделать.
— Ваш разум мал и неспособен вместить скорбь, подобную моей, — заверил его Ставок. Но Джим знал, что он ошибается. Мог ощущать надвигающиеся события подобно разверзшей пасть черной дыре, готовой проглотить его и раздавить болью, знал, что Ставок собирался сделать, и больше ничего не мог представить. Это вырвет ему сердце из груди.