Спок даже не попытался притвориться, что не понимает, о чём Джим говорит.
— Когда он смотрит на тебя, то хочет видеть другого.
Слова жалили, но не то чтобы Джим этого и так не знал. И он вулканца в этом винить никогда не станет.
— Да, но… он один, Спок. Думаю, он скучает по нему. По другому мне. Своему мне.
— Да, он это тебе очень чётко объяснил, и его горе поистине… огромно. Я его за это не виню, — Спок оставил без комментария то, что однажды и сам окажется в похожей ситуации. Что их продолжительность жизни, если не что-то ещё, позаботится об этом.
— Тогда почему тебя так это волнует?
— Ты всю жизнь прожил под похожей тенью, — просто ответил Спок. — Ты говорил мне об этом отношении, когда это касалось твоих товарищей, Кристофера Пайка, даже, иногда, твоей матери. А теперь он тоже среди тех многих, кто… я не могу понять, почему кто-то может хотеть, чтобы ты был кем-то другим, а не собой.
Джим сбился с шага и он уставился Споку в затылок.
Ну.
Этого он не ожидал.
— Ладно.
Спок обернулся и изогнул бровь:
— …«Ладно»?
— Ладно, теперь я лучше понимаю. Не могу сказать, что согласен, но я понимаю.
Спок осторожно за ним наблюдал.
— Спасибо.
— Эм, думаю, спасибо тебе.
После короткой паузы Спок произнёс:
— Следует ли нам связаться с лейтенантом Ухурой и встретиться с остальным экипажем? — это была кардинальная смена темы и совершенно не скрытная, но, опять же, Джим догадался, что она и не должна была быть скрытной.
— Думаешь, выдержишь? — Джим развязно улыбнулся двери в кладовку, мимо которой они только что прошли. — Или тебе нужна ещё доза?
Глаза Спока опять загорелись, но свечение было тёмным и приглашающим.
— Сейчас я себя хорошо чувствую. Вы планируете часто делать это предложение, капитан?
— Улавливаешь паттерн, да?
— Это будет… неудобно. В целях продуктивности.
Джим приблизился (не неподобающе близко, просто, возможно, немного ближе, чем было необходимо) и отметил, как Спок еле заметно вдохнул.
А потом сжалился над ним.
— Ну ладно, обещаю хорошо себя вести на службе, — он улыбнулся. — Хотя тебе тоже надо это делать.
Спок изогнул бровь:
— Вполне объяснимо, что тебе сдержать своё обещание будет сложнее, чем мне — моё, поскольку мой естественный профессионализм…
— О, даже не думай, что я не знаю, когда ты начинаешь флиртовать. Для других оно, может, и похоже на «естественный профессионализм», но я же вижу. Так что больше никаких изгибаний над консолью, когда ты можешь просто сесть и посмотреть, как нормальный человек.
— Ясно. Тогда я бы попросил, чтобы ты… — Спок затих, и какое-то время они шли молча, но этот разговор стремительно отрезвлял. — Мы должны это серьёзно обсудить, — наконец произнёс он.
Джим закусил нижнюю губу, лёгкость момента утекала из него.
— Ага.
Они всё ещё не знали, что произойдёт, но если посол Спок как-нибудь им поможет, если Мосс сумеет спасти их карьеры… что тогда? Попытки скрываться продержатся максимум месяц, а потом такие вещи всегда вылезали наружу. Это были основания для принудительного перевода и трибунала, который продлится от силы день.
Технически, если они объяснят ситуацию после того, как их имена восстановят, они не будут нарушать никаких правил, но Джим не мог представить, чтобы кто-нибудь в адмиралтействе был рад узнать, что всё это время что-то имело место (даже если откинуть неведение участников этого «что-то»).
— Нам надо поговорить об этом с Пайком, — задумчиво произнёс он. — Он может дать какой-нибудь полезный совет.
— Ты… хочешь рассказать ему о наших узах.
— Да. Думаю… в смысле, он и так уже сказал, что на нашей стороне.
— Согласен.
— И, очевидно, старший ты уже знаешь.
— Да.
— Мы не справимся с этим в одиночку. Думаю, друзьям нам тоже надо рассказать. Боунз и Ухура знают, но Сулу, Чехов и Скотти… ну, по правде, они, вероятно, тоже знают, но я всё равно хочу им сказать.
Какое-то время Спок был задумчив, потом кивнул.
— Да. Согласен.
— Хорошо. Тогда давай это и сделаем.
***
Они встретились с большей частью экипажа Энтерпрайз и полным командным составом, равно как и большинством друзей со Звёздной Базы, с которыми успели сдружиться, в столовой на седьмой палубе, где они впервые встретили Мосса. Тут было громко и шумно, Джим и Спок тут же оказались поодиночке, поглощённые вниманием и пытаясь поддержать несколько разговоров одновременно.
Маккой с Сулу тут же взяли Джима в тиски, а Ухура и Чехов висели на Споке. Скотти и сам был окружён группой фанатов, хотя он, только завидев Джима, пробрался сквозь толпу, чтобы угрюмо его обнять. И это было потрясно. Хаотично, весело и великолепно, и хотя часть Джима воспринимала происходящее как затишье перед завтрашней бурей, он это проигнорировал.
— В общем, его заперли в камере на шестнадцатой палубе, у меня там приятель работает…
— Старик, я знал эту дамочку Лейлу, она казалась такой нормальной…
— Расскажите, как вы нашли мистера Спока!
— Джим, это правда, что Ставок подстрелил тебя из модифицированного фазера?
— В колено?
— О да, определенно прилетит кто-то из Звёздного Флота, чтобы перепрограммировать поисковую программу и поправить меры безопасности.
— Я слышал слухи… моя девушка работает инженером в стыковочном отсеке, она говорит, что несколько часов назад прилетел крайне странный корабль с вулканским послом!
— Так нечестно, что суд всё ещё в силе.
Последнее, произнесённое тихо Джиму на ухо, принадлежало Маре Дэлли.
Она ему слабо улыбнулась и пожала плечами.
— Мы все в научном отделе разозлились, когда услышали.
— Ну, по крайней мере завтра это всё кончится.
— Но вы этого не заслуживаете, ребята.
Маккой, стоявший прямо за ней, нахмурился:
— Дамочка, мы говорили это с самого начала, но жизнь вообще несправедлива.
— О, я это знаю, — улыбка Мары стала более искренней. — Мне просто жаль, потому что это реально очень тупо. Вы двое, вместе, это… просто это то, как всё должно быть.
— Э… — Джим не пропустил, как многозначительно её глаза расширились, очевидно пытаясь передать явный подтекст фразы.
— Люди не должны об этом беспокоиться, пока вы двое делаете свою работу так же, как и раньше.
— Спасибо, Мара.
— Эй, я говорю за всех нас, не просто…
— Погодите.
Джим бросил взгляд ей через плечо, когда мельком увидел одетую в голубое фигуру, пытающуюся покинуть помещение.
Это был Бен.
— Эй! — зло выкрикнув, Джим протолкался сквозь толпу и направился прямо к нему. — Бен!
Тот нехотя остановился и развернулся, стоя прямо перед дверью в столовую, на лице у него было осторожное и замкнутое выражение.
— Что?
Тишина в помещении воцарилась с тревожной скоростью.
— Слышал о твоей маленькой кампании, — сказал Джим, даже не заботясь, что все его слышат. — Эти пару недель ты был тем ещё вуайеристом, да?
По лицу Финни что-то мелькнуло, и оно тут же его выдало, но он скрестил руки на груди:
— О чём ты, чёрт возьми, говоришь?
— Просто было ужасно много народу, которые, видимо, находились под впечатлением, что у нас со Споком серьёзные проблемы с любовью к эксгибиционизму. И, что странно, всё это исходило от одного человека, — а что? Ему можно было смухлевать.