Чёрт возьми.
***
Три месяца назад…
Они сегодня опять поссорились. Не она и Спок, разумеется, хотя иногда ей очень хотелось закричать в это невозмутимое лицо. Нет, у неё никогда не получалось разозлить его настолько, чтобы один из их споров перерос в настоящую ссору.
Нет. «Они» - это Спок и Кирк. В последнее время постоянно Кирк и Спок. Словно бы они стали одним целым, и нельзя иметь дело с одним, чтобы не влез другой. КиркиСпок.
Она даже не видела всего этого своими собственными глазами – её смена закончилась по меньшей мере час назад, и она нагоняла с работой в своей каюте, слушала различные аргелианские диалекты для подготовки к новой миссии. Но она знала о ссоре в ту самую секунду, как Спок ступил за порог, потому что его глаза опасно сверкали, а на скулах виднелся слабый лиственно-зелёный румянец.
Она больше не старалась скрывать свои догадки на его счёт, больше не обращала пристального внимания к их каждому разговору.
- Кирк опять опроверг твою теорию? – спросила она ещё до того, как у Спока появилась возможность поздороваться. Её голос звучал резко и раздражённо – даже она это слышала.
Нийота в равной степени чувствовала удовлетворение и боль при виде того, как на идеально спокойном лице отразилось раздражение на её слова. А ещё из-за этого Ухура (чрезвычайно неохотно) была впечатлена своим капитаном, тем, что он был способен спровоцировать настолько заметную реакцию даже не находясь в чёртовой комнате.
Нийота развернулась на стуле обратно к компьютеру, чувствуя себя в полном раздрае и ненавидя себя за трусость.
- Капитан ничего не опроверг, - ответил Спок и натренированный слух Ухуры дал ей понять, что спокойствие вулканца было напускным. – Он всего лишь попытался проигнорировать мою интерпретацию фактов и её значение. И потерпел неудачу.
Когда она оглянулась через плечо, то обнаружила, что Спок протянул к ней два пальца в жесте-поцелуе. Так они обычно делали, если встречались в одной из их кают после долгой смены.
На короткое мгновение Нийота подумала не ответить на жест-поцелуй, надеясь, возможно, из чистого отчаяния, увидеть, сможет ли она добиться такой же реакции. Заставить Спока сорваться, как Кирк делал с оскорбительной лёгкостью…
Но момент прошёл и, в любом случае, Ухура уже могла сказать, что Спок хотел спустить пар, не то чтобы вулканец это знал, но знала она. Спок хотел поговорить о том, какой Кирк нелогичный, и о том, что шансы на провал его окупившихся просчитанных рисков были слишком высоки. Спок хотел пожаловаться на постоянную потребность Кирка в медицинской помощи, хотел наказать его за безответственность и нахальство. Он хотел на основании какого-нибудь положения устава звёздного флота возразить недостаче у Кирка дисциплины, которая каким-то образом всегда подразумевала спасение чужих жизней. Поэтому Спок хотел поспорить о ценности сохранения этих жизней против активного невыполнения приказов звёздного флота с чрезвычайным постоянством, и о риске, угрожающем их командованию…
Уже давно Спок не говорил ни о чём, кроме как о капитане, и Нийота Ухура начинала понимать.
Что любопытно, вулканский язык великолепно подходил для ругательств. Прямо сейчас ей хотелось выругаться. Ей очень хотелось влепить Споку пощёчину, что было бы безответственно (или она пыталась себя в этом убедить).
Нийота изучала языки миров и она научилась слушать, потому что дело не всегда было в устной речи, о, нет. Она слышала в изменении тональности одного звука то, чего другие не могли. И Ухура помнила, как думала насколько Спок был самым очаровательным объектом для изучения, поскольку неустанно трудился скрывать именно эти изменения, эти самые звуки, выдающие чьё-то настроение. Поначалу это было волнующе и захватывающе – трудиться, чтобы понять, что он думает.
Но со временем у неё начало лучше получаться.
И теперь чрезвычайно очевидная картина начала развиваться, и она слышала, что Спок очень намеренно не говорил, и, наверное, даже не думал, бедный, невинный, запутавшийся маленький вулканец. Нет, наверное он не знал.
Но для неё правда была настолько очевидной, что стало попросту невозможно притворяться слепой и глухой.
***
Кирк не был единственным виноватым. Разумеется не был, и было бы нечестно сказать, что они разошлись из-за него. Но он определённо был триггером, причиной, по которой она смогла наконец увидеть, почему было бесполезно притворяться, что между ними со Споком всё будет в порядке, что всё по-прежнему было уравновешено логикой. В конце концов в них больше не было смысла, и это было вот так вот просто. Она сильно любила Спока, но она не была дурой, вопреки тому, на что могли указать недавние события. Ради них обоих она спокойно сказала Споку, что не думает, что было бы честно по отношению к ним двоим сохранять эту-… эту иллюзию, будто в этом было что-то большее.
- Я… слушайте, есть причина, по который мы со Споком расстались. Не-… не то чтобы Кирк был ею, он к этому непричастен.
- …Неверно.
Ухура думала, что за этим немедленно последует взволнованный гул шепотков, но было даже хуже, ведь перед тем, как зал суда взревел, в воздухе повисла некая холодная, недоверчивая тишина, и она ощущала пристальный взгляд каждого как тяжёлый, неподъёмный для её хрупкой фигурки вес.
А затем Эмеретт стукнул своим молоточком, потому что если лжёшь на суде и тебя поймали – это противозаконно, и, технически, Ухуре могли предъявить в этом обвинения, это пойдёт в её личное дело… но это было сродни выстрелу на предупреждение, потому что внезапно все начали говорить. Зрители даже не пытались шептать, и из двенадцати членов суда присяжных по крайней мере одиннадцать погрузились в глубокоинтеллектуальную беседу со своим соседом. Происходящее, эта неразбериха, сбивало с толку, у адвоката Кирка и Спока были возражения (чему, интересно? Полной и основательной глупости Ухуры за её добровольную выдачу чёртовой информации?), и она могла видеть, что Маккой ярко, но беззвучно жестикулирует, пытаясь привлечь внимание Кирка, глаза доктора широко раскрыты, из-за чего он казался немного не в себе. Было сложно поверить, что все присутствующие были взрослыми и офицерами звёздного флота. Скотти на самом деле закрыл рот ладонью, как они показывали в фильмах, и с широко раскрытым ртом смотрел Споку в затылок.
Вопреки всеобщему поведению, Кирк и Спок были единственными, кто остался идеально неподвижным, словно два сидящих рядом манекена с идентично закрытыми выражениями лиц. Даже если бы она попыталась, Ухура была уверена, что мысли капитана для неё были так же закрыты, как и мысли вулканца. И Спок… о, Спок. Мне так жаль, хотела она сказать. Но это ему никак не поможет. Спок, разумеется, не знал.
Три месяца назад она пришла к мировому соглашению сама с собой, что будет слишком рано и жестоко объяснять вулканцу то, что он не был готов услышать. Рассказать ему о том, что частично причиной их разрыва стало то, что он влюбился в другого, даже не осознавая этого. Однако теперь она была вполне уверена, что Спок это понял – разобрал свои эмоции как математическое уравнение, пока не получил верный ответ. К этому моменту было уже достаточно доказательств, даже для того, кто ежедневно трудился над подавлением и игнорированием своих чувств.